Оборотни или вещищицы тоже в святки не дремлют и могут принять вид и сороки, и любого домашнего животного или даже какого парня или девушки. Раз в святки глянула одна девица (не благословясь!) на улицу и увидела там парня, который ей нравился. Приникла к стеклу, он ее поцеловал — и враз неразумная с ума сошла. В святки вообще все надо делать благословясь: это помогает избежать козней нечистой силы, которая может принимать самые неожиданные обличья. Как-то гадали девицы в нежилой (и неосвещенной!) избе и услышали, что печь жуткие звуки издает. Бросились они бежать, а печь за ними едет, воет и страшным синеватым огнем светится. Еле успели добежать до избы и, перекрестив, закрыть окна и двери — это-то печь в дом и не пустило. В святки было принято ставить кресты на окнах и дверях и, конечно, на чердаках — излюбленном месте высадки «ночного десанта» чертей и ведьм. Причем предохранялись таким образом не только суеверные деревенские жители, но и горожане. А вот каверзы городской нечисти были гораздо замысловатей и изысканней, чем у их деревенских собратьев. Особенно опасны были маскарады. Увлечется какой-нибудь легкомысленный юноша прелестной маской, последует за ней, а она его приведет на кладбище к склепу; или извозчик обратит к нему лицо, и — ах! — вместо извозчика — мертвец или черт. Или вдруг на святочном балу-маскараде обнаруживается, что у всех танцующих вместо ног — копыта, а под масками — страшные бесовские рожи; или, например, с первым криком петуха танцующие превращаются в скелеты. Жуть! Впрочем, странные истории на маскарадах носят, так сказать, «интернациональный» характер, но есть еще в разных странах и своя «национальная» нечисть.
У греков это — страшные твари каликандзары: они проникают под Новый год в дома и пугают православных своим страшным видом — обезьяньей шерстью и горящими, как раскаленные угли, красными глазами. Они вскакивают человеку на спину и заставляют его плясать до упаду, да еще норовят вдобавок, извините за подробности, помочиться на огонь, чтобы погасить очаг. Каликандзар ленив, дурно воспитан, питается земноводными и членистоногими, глуповат, но неравнодушен к хорошеньким девушкам. Тут с ним надо держать ухо востро.
Бывает нечисть и пострашней. Румыны, к примеру, прятали после дня святого Андрея топоры и вилы, т. к. ими могли завладеть стригои — духи умерших грешников, которые выходили на освещенную лунным светом зимнюю дорогу, чтобы биться друг с другом или сграбастать путника, забредшего в поздний час, и высосать у него кровь. Одна управа на стригоев — чеснок. Его ели в румынских селах вдосталь, мало того — им натирали даже все тело. Чеснок считали верным средством от нечисти все европейские народы. Лечебный эффект чеснока признает и современная медицина. Вот только аромат — даже нечистая сила не выдерживает…
Австрийцы, бельгийцы, голландцы, часть западных славян, испанцы и португальцы страшились дикой охоты, которая проносится в самые темные ночи года по небу. Компания сколачивается, как на подбор: злые духи, упыри, ведьмы, черти, ожившие мертвецы. Иногда дикая охота спускалась на землю. «Не разбирая дороги, мчалась дикая охота по самой жуткой трясине, по лесу, по протокам. Не звякали удила, не звенели мечи. На конях сидели молчаливые всадники, и болотные огни катились впереди <…> Гривы коней развевались на ветру, бежали впереди дикой охоты гепарды, спущенные со створок. И бесшумно по трясине и вереску летели они. И молчали всадники, а звуки охоты долетали откуда-то с другой стороны, и горели глаза и коней, и людей, и гепардов.» (Короткевич В. «Дикая охота короля Стаха»).
А привидения! Вот уж кому раздолье в святочные ночи! Кажется, они целый год ждут — не дождутся и набираются сил, чтобы не давать смертным в святки спать спокойно. Гремя цепями и завывая или попросту постучав костлявым пальцем по плечу, они будят среди ночи, появляясь из самых неожиданных мест — стен, каминов, печей, пола, — чтобы раскрыть роковую тайну, предсказать будущее или просто поболтать, присев на краешек кровати. Наиболее злобные могут увлечь зазевавшегося слушателя на кладбище к разверстой могиле, а доброжелательные могут, напротив, помочь раскрыть тайну клада, спрятанного в доме, разоблачить врага и т. д. Особенно назойливы бывают дамы-привидения. Их словоизвержения может остановить только петушиный крик, и они исчезают на полуслове, недоговорив, как им кажется, самое важное.