Накануне мы отвели наши лодки в самую удаленную бухту, практически спрятанную под ветвями больших деревьев; здесь они были в большей безопасности в случае нападения, потому что находились под защитой скал, где можно было ночью выставить пикет под командованием офицера. Мы проложили извилистую тропку, которая соединяла бухту с нашим лагерем.
28 февраля малайцы были еще заняты каркасом „Альцесты“; один из их кораблей после полудня направился к нашему острову. Наша вооруженная лодка вышла ему навстречу, но малайцы развернулись в сторону своего флота. Никакая помощь не спешила к нам из Батавии; мы привели в порядок всю имевшуюся в нашем распоряжении флотилию и принялись конструировать плот, чтобы не пренебрегать никаким средством, могущим помочь нам покинуть остров, прежде чем у нас полностью кончится продовольствие.
1 марта четырнадцать новых кораблей, приплывших с севера, присоединились к нашим малайским „друзьям“. Они тотчас включились в кипевшую работу по расчленению нашего корабля. Ночью еще многочисленное подкрепление прибыло на помощь малайцам. В воскресенье, 2 марта, пираты оставили пироги продолжать грабеж, а свои двадцать самых больших кораблей направили к месту высадки на наш остров; они стреляли из пушек, били в барабаны и бросили якоря, растянувшись в линию на расстоянии кабельтова от нашей бухты. Мы вмиг приняли защитные меры: усилили отряды наших лодок, а так как несколько пиратских кораблей обогнули бухту и оказались сзади наших позиций, то мы выставили часовых для наблюдения за их маневрами; кроме того, мы направили патрули в разные стороны от лагеря, опасаясь засад на суше.
Старый пленный малаец был помещен под стражу часовых, охранявших колодец, которые имели неосторожность поручить ему нарубить деревьев для костра. Услышав крики соотечественников и барабанный бой, он бросил своего юного раненого товарища на произвол судьбы и сбежал в лес, прихватив с собой топор.
Покончив со всеми приготовлениями, мы заметили, что противник не предпринимает никакой попытки высадиться на берег. Наш офицер вывел лодку из бухты и просигналил им о наших дружеских намерениях. После нескольких минут совещания один из их кораблей с отрядом, вооруженным крисами (кинжалами с изогнутыми лезвиями), подошел к лодке; но эта встреча явилась лишь новым подтверждением воровской сущности малайцев. Некоторые из них так страстно просили отдать им рубашку и брюки юнги, что только твердый отказ помешал им раздеть юношу, ибо применить силу они не решились.
Мы написали письмо главе английского поселения в Минто, находившемся на северо-западной окраине острова Банка; мы изложили ему нашу ситуацию и умоляли его прислать нам, если он сможет, один или два небольших корабля с хлебом, солониной и боеприпасами. Тот же офицер в своей лодке снова направился к малайцам; тот же корабль вышел ему навстречу. Офицер передал письмо на борт корабля и много раз произнес слово „Минто“, которое, как ему показалось, они поняли; вместе с тем он указал им, в какой стороне находилось это поселение, и несколько раз повторил, что, если они привезут нам ответ, мы дадим им много пиастров; он показал им в качестве образца одну монету. Но вид денег явился суровым испытанием для их воровских душ. Один из их кораблей в тот же момент направился к Поуло-Чалака, где, видимо, находился их глава, и ни один не взял курс на Банка.
Тем временем силы пиратов быстро увеличивались, теперь уже можно было насчитать не менее пятидесяти кораблей разных размеров; самые большие из них имели на борту от шестнадцати до двадцати человек; самые маленькие — от семи до восьми; таким образом, мы имели дело примерно с пятью сотнями малайцев. Грабеж остатков нашего корабля казался законченным; разбойники полагали, что самое ценное мы забрали с собой в лагерь. Они взяли в кольцо наш остров и полностью блокировали бухту, особенно тщательно они следили за ней во время высокого прилива, боясь, как бы наши лодки не улизнули.
После полудня люди из окружения раджи, которых мы вначале рассматривали как друзей, приблизились к нам, показывая своим видом, что желают вести переговоры. Мы выслали им навстречу свою делегацию. Они дали нам понять частично знаками, частично словами, смысл которых мы угадывали, что, кроме них, остальные малайцы имели дурные намерения в наш адрес и разрабатывали в настоящее время план ночного нападения на наш лагерь; как следствие они предложили направить часть своего отряда на холм, чтобы помочь защитить наших людей от грабителей. Их предшествовавшее поведение и неразрывные связи с другими малайцами так явно говорили о коварстве их предложения, что мы его отклонили и объяснили им знаками, что сумеем сами постоять за себя. Они вернулись обратно к своему флоту, который в тот же миг принял угрожающий вид».