Дух дома, обитающий в голбце, может и прямо именоваться голбечник: он «живет в избе под печью, именно в деревянном срубе печи со стороны подполья. Ведает домашним хозяйством» (Волог.).
Местообитание голбечника характеризует его как существо, связанное с миром покойников-предков не только потому, что он связан с печью (подпечьем) (см. ДОМОВОЙ). В ряде районов России голбцом (голубцом) называли и пристройку возле печи, и надгробный памятник. Донские казаки, к примеру, строили голубец «из камней, а чаще из дерева, со стенами и крышею, на вершине которой утверждался небольшой крест. Внутри голубца ставили в переднем углу небольшую икону, а около стен скамьи» <Буслаев, 1861>.
ГОЛИК-ЗВЕЗДА — комета (см. ЗВЕЗДА С ХВОСТОМ).
«Явление комет бывает непременно пред великой войной. Поэтому, говорят, пред двенадцатым годом явился голик-звезда, пред австроитальянской войной явилась звезда с хвостом» (Арх.).
ГОРНЫЙ, ГОРНЫЙ ДЕД (БАТЮШКА, СТАРЕЦ) — дух, властитель земных недр, гор; «хозяин» приисков; шахтерский родоначальник.
Представления о горном «хозяине», Горном, распространены там, где ведутся горные, подземные разработки, в шахтерских районах, на Урале, Алтае, в Западной и Южной Сибири. «Горный Батюшка — хозяин земли» (Урал).
Горный — старец или человек «ростом с лесину», который, подобно лешему, появляется с ветром, бурей, любит шум, свист. «Он пугает людей свистом и страшным ревом», но, кроме того, любит петь, плясать.
«А я была еще в девчонках, — вспоминает дочь горнорабочего. — Один раз забегаю в избушку и говорю: „Тятя, мужик идет большой, ох и плачет!“ Отец поглядел в окошко: „Дура, — это горный. И житья не стало“» (Урал).
Появляющийся на поверхности земли Горный огромен — ростом до потолка; с домну; со скалу о двух головах (Урал).
Горный может быть и обычным человеком, но с горящими глазами, напоминающими блеск подземных сокровищ, минералов. По мнению горняков-угольщиков, Горный маленького роста, с седой короткой бородой, черным лицом и красными глазами; одет в черную или темно-серую рубашку. У обитающего в медных рудниках Горного «и волосы, и тело, и одежда все сзелена», он поднимает вокруг себя «зернистый туман» (Урал). Иногда он походит на черта — «черный, лохматый как черт» или даже «добрый, но вроде черта» (Урал).
Горный принимает обличья горнодобытчика, станового урядника, нарядчика и, кроме того, облики знакомых, прохожих, а также покойников: «А было ввечеру летом. Стемнялось уже. Будто бы идет наискось так, луговиной, смотритель Тисяников, старичок. Мы шапки сняли. А уж давно он умер, Тисяников-то. Это — Горный» (Урал).
В образе Горного батюшки объединены представления о «хозяине» земли, связанном с природными стихийными силами, и о шахтерском родоначальнике, знатоке подземных глубин.
Горный, по поверьям, собирает богатства земли в одно место и ограждает их заклятием. Он допускает или не допускает к сокровищам подземных недр, преследует не уважающих его, прогоняет не понравившихся ему людей.
Горный показывается на прииске перед бедой: его появление может вызвать закрытие прииска, он способен предупредить об обвале, вызволить из беды. «Только начали новую шахту — ночью сделался шум. Выскочили из бараков — шахта ходуном ходит. Горный Батюшка пришел. Ворочает, ломает, только крепы трещат. Все изломал, всю шахту. Потом ушел. Стали думать, как быть, — Горному шахта неугодна. А место богатое, начали новую шахту строить. Добили до плавунов — вода! Еле вытащили забойщиков. Еще бы немного — потонули бы все. Старики-то говорили: „Не послушали Горного, а ведь он, Батюшка, нам знак подавал, что робить нельзя“» (Урал).
Предсказывает (вещает о грядущих бедах) Горный и на поверхности земли: «Приходим — ребятишки в угол забились, прижались. „Вы чего?“ „Тятя, мужик приходил, до потолка ростом. Нам сказал: „Вы чего посередь избы, в угол идите“, — и зубами щелкнул“. Я думаю, Горный приходил, дело опасно» (Урал). Иногда появление Горного в избе трактуется как преследование им неугодных людей: «Приходим (домой. — М. В.), ребятишки все заплаканы, прижались в углу на лавке. „Вы чо?“ — Петров спрашивает. „Дяденька вот такой большущий плаху выворотил, из-под пола вылез. Твое все надел, пиво достал, пил, плясал и нас щипал. Потом разделся и в подпол улез“. Смотрим, ребятишки все исщипаны до крови. „Это что?“ — спрашивает Кирюха Петров. „Горный приходил, опасно тебе жить, не угодил ты ему“» (Урал) (отметим, что эти сюжеты отражают не только представления о Горном как о «хозяине» судьбы горнорабочего — Горный Батюшка выступает здесь и в роли «детского пугала») <Рудак, 1981>.