Более того, в стихотворении «Новые левые — мальчики бравые…» (1978) поэт прямо выскажется о своем отношении к власти вообще: «Не разобраться, где левые, правые. / Знаю, что власть — это дело кровавое».
Что же касается истории с Махно, то, приехав в Гуляйполе, Высоцкий и Карапетян встретились, в частности, с двумя племянницами бывшего атамана. И одна из них рассказала, что ее дядя «был избран председателем Гуляйпольского совдепа, страстно агитировал за безвластные советы и вольные коммуны, где вместе с крестьянами-бедняками могли бы трудиться и кулаки, и «кающиеся» помещики. Очень лю-
бил выступать на митингах, был невероятно энергичен и целеустремлен. “Церкви он не трогал, — подчеркнула она. — Но попов мог расстрелять, если те шпионили”. (Оживленно обсуждая в машине на обратном пути наш визит, Володя выделил и этот момент: “Слышал? А церкви-то он не трогал…”)»[133]
Подтекст реплики Высоцкого «А церкви-то он не трогал» вполне очевиден — именно при Ленине начались массовое закрытие церквей и расстрелы священников.
Как известно, Махно воевал и против белых, и против красных (с последними у него даже одно время был альянс), и поддерживал лозунг «вся власть — Советам!», но с одной маленькой оговоркой: «за Советы без коммунистов». Еще в мае 1919 года в ответной телеграмме члену Политбюро ЦК ВКП(б) Л. Каменеву Махно писал: «В свою очередь заявляю вам, что я и мой фронт останутся неизменно верными рабочекрестьянской революции, но не институтам насилия, в лице ваших комиссариатов и чрезвычаек, творящих произвол над трудовым населением»[134].
Такая позиция в целом была близка и Высоцкому. Обратимся в этой связи к воспоминаниям Николая Лукьянова, оказавшегося свидетелем приезда Высоцкого с Карапетяном в Донецк: «Оказалось, что в Донецке они проездом в Гуляй-Поле, где Володя хотел всенепременно прояснить для себя загадки личности Махно. Для 70-го года это было дико и неожиданно. В подробности он не вдавался, но утверждал, что все врут учебники и граф Алексей Толстой. Что Махно был за власть Советов[135] [136] и ни в кого лично не стрелял. Последнее он особенно акцентировал.
Недавние разоблачительно-образовательные публикации показали, что в принципе он был таки прав. Брехал Алексей Николаевич заодно с Кратким курсом. Но идеализировал батьку Володя сгоряча, лишь из лихой ребяческой отрицаловки. К сожалению, он тогда этого так и не узнал, но об этом позже»9'.
Заметим попутно, что если бы Высоцкий действительно считал Ленина самой замечательной исторической личностью, то поехал бы в 1970 году (год столетия вождя) не в Гуляй-Поле, а в деревню Горки или в село Шушенское. Кстати, по поводу последнего забавную историю вспомнил Вадим Туманов: «Кто-то ему рассказал, что Ленин в царской ссылке в Шушенском любил булки со сметаной… И если мы приходили куда-то, где было много жратвы, он говорил: “Ну, как Ленин в Шушенском!”»9[137](другой вариант воспоминаний: «Как говорил Володя Высоцкий, там, в Шушенском, “Ленин любил горячий хлеб обмакивать в свежую сметану”»[138]).
Помимо фильма о Махно, Высоцкий в последние два года своей жизни вместе с режиссером Московского драмтеатра им. Пушкина Лесем Танюком собирался ставить спектакль «Махагония» по Брехту, но за месяц до начала репетиций умер.
134
135
И поэтому киночиновники разрешат Высоцкому снять фильм о Махно, раз он такой лояльный (так, вероятно, полагал сам Высоцкий).
136
138