Обращение Ригга к этой проблеме не следует считать данью моде или стремлением произвести дешевую сенсацию. Мотивы его поступка поначалу были сугубо личными. Брайан Марк — евангельский христианин, выходец из трудовой семьи техасского «Библейского пояса», солдат-доброволец Армии обороны Израиля и офицер морской пехоты США — заинтересовался своим прошлым. Ему не давал покоя вопрос: почему один из его предков служил в вермахте, а другой — погиб в «Освенциме»?
Имея хорошее образование (за плечами у Ригга было обучение в Йельском университете, грант от Кембриджа), юноша начал собирать материал, и вскоре его личный интерес приобрел научный характер. В работе Брайана Марка можно выделить три основных компонента. Во-первых, поиск сведений о конкретных судьбах людей смешанного происхождения, служивших в Вооруженных силах нацистской Германии. Очень часто эта информация оказывалась новым материалом, впервые вводимым в научный оборот. Во-вторых, автор представил общий очерк о политике Третьего рейха в отношении людей немецко-еврейского происхождения, базирующийся на научной литературе и архивных документах. Он свел воедино данные, разбросанные по различным публикациям, и сопоставил их. В-третьих, Ригг представил статистические выкладки относительно общего числа лиц смешанного немецко-еврейского происхождения в Третьем рейхе и вытекающие из них предположения о количестве таких лиц в составе вермахта. Именно эти данные и подверглись критике со стороны некоторых других авторов, поставивших под сомнение правильность полученной им окончательной цифры.
Часть исследователей полагает, что Марк Ригг создал новое заблуждение, допустив много весьма сомнительных предположений и математических погрешностей при вычислениях. Например, Даниэль Клугер считает, что евреев в вермахте было значительно меньше. Александр Островский, проведя собственные подсчеты на основе опубликованных данных переписей и некоторых других источников, называет свою цифру: «Около 15 тысяч полуевреев в Вооруженных силах нацистской Германии — это максимум (отмерянный с большим запасом!) того, что на сегодняшнем уровне знаний можно допустить». Примерно столько же «четверть-евреев» также служило в вермахте. Кроме того, имели место особые документы — «Исключительные разрешения» на ариизацию; их количество, по мнению А. Островского, едва ли превышало 1–2 тысячи.
В сумме все эти цифры, взятые по минимуму (в отличие от Марка Ригга, считавшего по максимуму), дают приблизительно 32 тысячи человек с частичкой еврейской крови. Для государства, проводящего жесткую политику «расовой чистоты», и такие данные выглядят более чем внушительно. Поэтому, даже несмотря на якобы допущенные неточности в подсчетах Брайана Марка, бытующее мнение об исключительно арийском составе вермахта и СС является заблуждением.
Итак, что же представляли собой нацистские расовые законы и как они решали вопрос о допуске не-арийцев к военной службе? Первым таким нормативным актом можно считать Закон «О восстановлении профессионального чиновничества» от 7 апреля 1933 года, предписывающий увольнение неарийских чиновников. Однако в нем предусматривались и исключения, внесенные по настоянию рейхспрезидента фон Гинденбурга. Увольнения могли избежать те, кто служил чиновником еще до Первой мировой войны, ветераны войны, родственники погибших на фронте в 1914–1918 годах, а также лица, боровшиеся с немецкими революционерами и польскими или иными повстанцами на границах.
Данный закон сразу же вызвал споры о том, кого считать не-арийцем. В Разъяснениях от 11 апреля 1933 года говорилось, что таковым является каждый, кто имеет хотя бы одного прародителя-еврея (дедушку или бабушку). В Разъяснениях Министерства внутренних дел от I сентября 1933 года указывалось, что определяющее значение при этом имеет не религия, а раса и кровь.
Первоначально закон от 7 апреля 1933 года не затрагивал армию, которая в этот период еще была профессиональной, то есть контрактной, и подлежала ограничениям, зафиксированным в Версальском договоре. Тем не менее 27 мая 1933 года последовал приказ военного министра фон Бломберга об увольнении неарийских чиновников рейхсвера и рабочих военных предприятий. Однако уже 28 февраля 1934 года закон был распространен и на военнослужащих рейхсвера — офицеров, унтер-офицеров и рядовых, с теми же исключениями, которые предусматривались и для гражданских чиновников. Но поскольку большая часть офицеров была фронтовиками, то последствия этого приказа фон Бломберга оказались довольно ограниченными: в марте-мае 1934 года из рейхсвера было уволено всего от 70 до 100 человек. Количество военных, оставшихся без работы в соответствии с Законом «О восстановлении профессионального чиновничества» после 31 мая 1934 года, Риггу установить не удалось.