Сейчас этот факт стал общепризнанным: немецкие потери на протяжении всей войны были значительно меньше советских. Среди российских историков распространено такое соотношение потерь (в пользу Германии): 1:3 — в начале войны, 1:2 — в конце. Впрочем, человеку, который специально не занимается изучением военных потерь, будет чрезвычайно сложно проверить и эти цифры. Даже у авторов постсоветских изданий сохраняется необъяснимое желание запутать читателя. Излюбленный прием — приводить несопоставимые данные.
Возьмем, к примеру, солидное, в 4-х книгах, академическое издание «Великая Отечественная война. 1941–1945. Военно-исторические очерки» (Москва: Наука, 1998). Во второй книге «Перелом» авторы, подводя итоги 1943 года, приводят описание немецких потерь: «В 1943 году было пленено 442 623… солдата и офицера, а общие потери в людях, по сравнению с предыдущим годом, выросли почти в 1,9 раза». А вот как подается соответствующая информация касательно СССР: «Не следует, однако, понимать, что победы достались Красной Армии малой кровью. Советский Союз заплатил за них дорогую цену. Общие потери советских Вооруженных Сил в людях составили 8538,7 тыс. человек, в том числе 2553,4 тыс. — безвозвратные».
Прямо какое-то задание на любознательность: хочешь сопоставить потери сторон — узнай абсолютные потери гитлеровцев, поищи данные за 1942 год и умножь их на 1,9. Найти их будет не так просто. Во-первых, события 1942 года в данном издании разделены между первой и второй книгами. Во-вторых, сводные данные немецких потерь за 1942 год просто отсутствуют! Кое-что могла бы прояснить динамика среднесуточных потерь. Но, опять-таки, по Красной Армии она приводится так: под Сталинградом среднесуточные утраты составляли 5648 человек, под Курском — 16 927 человек, на Днепре — 27 300 человек (самые большие за всю войну). А по вермахту таковые данные отсутствуют.
Не менее «прозрачно» названное издание информирует читателя о потерях техники: «Только потери сухопутных сил вермахта с ноября 1942 до конца 1943 года составили почти 7 тыс. танков, 14,3 тыс. боевых самолетов». Как вы поняли, это о Германии. Теперь об СССР: «Только за летне-осеннюю кампанию 1943 года Красная Армия потеряла свыше 18 тыс. танков и САУ (в 2,2 раза больше, чем в зимней кампании 1942/1943 годов)». Как говорится, без комментариев, хотя от некоторых комментариев удержаться сложно. Во-первых, на вооружении каких еще родов войск, кроме сухопутных, могут находиться танки? Во-вторых, какое отношение к сухопутным силам имеют боевые самолеты, находившиеся в ведении люфтваффе? В-третьих, и самое главное, даже замаскированная разделом по кампаниям и объединением с САУ число потерь Красной Армией танков предстает катастрофически большой по сравнению с потерями вермахта.
Столь навязчивое стремление занизить, замолчать или скрыть посредством запутанных подсчетов истинные боевые потери Красной Армии можно объяснить только одним — нежеланием в полной мере признать недостатки советской манеры ведения войны, а прежде всего характерное для нее преступное отношение к человеческой жизни, точно выражаемое фразой: «С потерями не считаться». Как совместим тезис о росте военного мастерства красных командиров с растущими потерями вверенных им подразделений? Совместим, если умение выполнять поставленные задачи «малой кровью» не относить к признакам воинского мастерства.
Многое помогает прояснить наблюдение А. Довженко, занесенное им в свой военный дневник: «Вчера я был на Параде Победы на Красной площади. Перед великим Мавзолеем стояло войско и народ. Мой любимый маршал Г. Жуков прочитал торжественную и грозную речь Победы. Когда вспомнил он о тех, кто пал в огромном, неизвестном истории количестве, я снял головной убор. Шел дождь. Оглянувшись, я заметил, что шапок больше никто не снял. Не было ни паузы, ни траурного марша, ни молчания. Были сказаны, как между прочим, одна или две фразы. Тридцать, если не сорок миллионов жертв и героев как будто провалились в землю или и вовсе не жили, о них вспомнили как о понятии».
Советская манера воевать является родным детищем коммунистического тоталитаризма, ведь социализм строили таким же способом, «не считаясь с жертвами», во имя светлого будущего. Таким образом, скрывая всю правду о том, как Красная Армия воевала в той войне, историки сознательно или подсознательно обеляют бесчеловечную коммунистическую утопию.