Впервые повод для размышлений на танковую тему возник сразу же после начала весенней кампании 1942 года, когда несмотря на тяжелые потери было наконец-то достигнуто превосходство в танках. К числу наиболее драматичных событий Великой Отечественной войны относится Харьковская операция 1942 года. Из трех советских армий, оказавшихся в окружении, выйти удалось всего 20 тыс. солдат. Читателю, задумавшемуся над причинами такой трагедии, первой приходит мысль об опять-таки военно-техническом преимуществе противника. Однако факты говорят обратное. Начальник штаба сухопутных войск нацистской Германии Франц Гальдер так описал действия танков:
«12 мая. Противник наступает при поддержке нескольких сот танков.
13 мая. Сильные атаки при поддержке нескольких сот танков.
14 мая. Сильные атаки при поддержке большого числа танков; южнее Харькова действуют 3–5 танковых дивизий и 4–6 танковых бригад, восточнее города — 3 танковые бригады; уничтожено свыше 50 танков.
17 мая. Отбито крупное наступление с участием большого количества новых танков.
18 мая. Количество подтянутых противником танковых бригад вызывает удивление.
20 мая. Противник быстро и решительно бросает в битву прежде всего танки.
25 мая. Заслуживают внимания успехи наших войск в борьбе с танками противника». Как понимает читатель, речь идет о советских танках.
Начиная Харьковскую операцию, фронт располагал двумя танковыми корпусами против двух немецких танковых дивизий. Таким образом, мы имели почти тысячу танков, то есть в несколько раз больше, чем у противника. Однако уже через пять дней инициатива на Барвенковском выступе перешла к немцам. Меньше чем за неделю превосходство в танках невероятным образом испарилось: то ли не было его вовсе, то ли распорядиться им как следует не смогли… На просьбы Военного совета фронта о помощи Сталин среди прочего ответил: «Если вы не научитесь получше управлять войсками, вам не хватит всего вооружения, производимого во всей стране». Итак, «сверху» причина танковых неудач виделась тогда в плохом управлении войсками.
8 июля 1942 года уже ранее упоминавшийся Ф. Гальдер записал следующее: «Из 600 вражеских танков подбито 289». В августе он отмечал, что «русские понесли большие потери в танках». 11 сентября, когда немецкий штаб подсчитывал наши утраты, Гальдер записал: «Противник потерял 600 танков» — и добавил, что в ремонт из их числа может быть отправлено не более трети. Но 20 сентября он вдруг отметил в своем военном дневнике: «В Сталинграде начинает постепенно чувствоваться усталость наступающих войск».
В тот же день Верховный Главнокомандующий Красной Армии Сталин вызвал в Ставку руководство только что выведенной в резерв танковой армии: командарма П. Романенко, члена Военного совета С. Мельникова (он и описал этот прием), а также начальника Главного бронетанкового управления Красной Армии Я. Федоренко. Непосредственной причиной «танкового приема» у Сталина мог быть провал попытки советского командования выиграть Сталинградскую битву в самом ее начале одним мощным танковым ударом (150 танков). Верховный Главнокомандующий обратил внимание на отмеченные в приказе по армии «недочеты в действиях танкистов»: недостаточную маневренность, слабое использование огневой мощи, малую эффективность огня. Подобные характеристики, по сути, означали провал.
И тут выяснилось, что Сталин, скорее всего, пригласил танкистов-практиков вместе с танковым управленцем потому, что получил данные о «живучести» немецких танков. Оказалось, что советские боевые машины выдерживают от 1 до 3 атак, в то время как немецкие — не менее 5, а то и 15! То есть в 5 раз больше! Несмотря на массированное применение, советские танковые силы таяли, не принося ожидаемого успеха.
Возникли абсолютно логичные вопросы: почему наши танки «живут» меньше? они что, уступают немецким по качеству? или причина в чем-то ином? Как тут не появиться подозрению, что ставка на новый средний танк Т-34 ошибочна? Но танковый командарм отверг эту гипотезу и высказал свое мнение: «У нас хуже подготовлены механики-водители». Объяснил и причину этого: «Они получают практику вождения от 5 до 10 моточасов, после чего идут в бой». А для того чтобы научиться водить танк, нужно было, по словам Федоренко, практиковаться не менее 25 часов! Это была смелая фраза, потому что на вопрос генералиссимуса: «Что же мешает лучше обучать механиков-водителей и расходовать больше моточасов на их подготовку?» — пришлось ответить, что в соответствии с приказом самого же Сталина запрещалось расходовать на обучение более 10 моточасов (а фактически и того не давали)! Нет, Верховный не отменил свой приказ, а… запретил его выполнять: вскоре поступил новый приказ, воспрещавший экономить моторесурсы в процессе боевой подготовки. Единоначалие в масштабах страны делало возможным как проведение в жизнь нелепых решений с трагическими последствиями, так и быстрое их аннулирование.