В этом возрасте они понимают, что вы для них особенный человек, и поэтому поднимают шум, когда вы оставляете их одних".
Многие дети со временем перестают беспокоиться, хотя в период между 14 и 15 месяцами и в два с половиной года такое беспокойное поведение может возобновиться. "В этом возрасте дети переживают расставание даже еще болезненнее, - отмечает д-р Балабан. - Они очень уязвимы и действительно сильно нуждаются в вас.
Вы должны чутко относиться к их чувствам ("я знаю, тебе грустно, потому что мама уходит") и приласкать их чуть больше обычного, - советует д-р Балабан. - Никогда не отталкивайте их, если они прижимаются к вам".
Уходите с улыбкой после того, как вы обнимете и поцелуете малыша. Даже если у вас на душе тоже кошки скребут (с мамами такое бывает), старайтесь не передать свое настроение ребенку. Одного плаксы для сцены расставания вполне достаточно. "И никогда не старайтесь улизнуть незаметно, - предупреждает Эллен Галински из Института семьи и работы в НьюЙорке. - Это может сработать вначале, но вы заплатите вдвое и втрое, потому что вам перестанут доверять".
Она советует оставлять малышу какую-нибудь вашу вещичку "как символ вашего возвращения, переходящий из рук в руки предмет, который позволит малышу реально ощущать ваше присутствие, пока вы не придете за ним".
ОДНА БОЛЬШАЯ СЕМЬЯ
Очень важно, чтобы персонал или няня действительно проявляли заботу о вашем ребенке и были вам поддержкой. "Что вам нужно, так это установка на семью, - советует Галински. - Вы должны твердо знать, что ваша воспитательница хочет помочь вам в той ситуации, которая сложилась у вас, наладить семейную жизнь.
В ходе одного из исследований мы обнаружили, что воспитатели оказывали меньшую помощь родителям, если они считали, что матери не должны работать, - отмечает она. - Это звучит как оксюморон, но около четверти персонала из представительной выборки, которую мы сделали в ряде детских центров, где проводили исследование, не считали, что матери должны работать. Мы также выяснили, что родители были в неведении относительно отрицательного отношения персонала к тому, что они работают. Те родители, дети которых находились на попечении работников детских центров, считающих, что матери не должны работать, сообщали, что они не чувствуют достаточной поддержки со стороны персонала. Поэтому очень важно спросить: "Поместили бы вы вашего ребенка в такое детское учреждение? Как вы считаете, нужно ли матерям работать?" Если воспитатель детского центра не верит в возможность хорошего ухода, то, с моей точки зрения, это не самое удачное место".
Этот вопрос особенно важно задать женщине, которая содержит частные детские ясли, потому что многие из их владельцев имеют маленьких детей и решили внести вклад в доход семьи, ухаживая за чужими детьми, избавив себя от необходимости работать вне дома.
Есть еще один важный показатель того, ориентировано ли на семью детское заведение. "Когда вы туда придете, обратите внимание на то, разговаривают ли родители с воспитателями по утрам? Складывается ли впечатление, что это интересно для тех и других? Если вы поинтересуетесь семьей какого-либо ребенка и вам станут рассказывать всякие гадости, значит, о вас тоже впоследствии может быть сказано что-либо в этом роде, - считает Галински. - Иногда жизнь детского учреждения построена так, что в центре ее оказывается ребенок. Если персонал сориентирован на ребенка, у вас может сложиться ощущение, что они собираются "спасать" вашего ребенка. Они считают себя воплощением мудрости, думают, что они лучше знают детей, чем родители. Они действительно заботятся о детях, что хорошо, но между родителями и персоналом существует некоторое неприятие".
Что, если вы не сможете найти такое детское заведение, которое ориентировано на семью? Можно ли остановиться на таком, которое ориентировано на ребенка? "Ну, - говорит Галински, - если мне нужно выбрать между тем, что хорошо для меня, и тем, что хорошо для ребенка, и другого выбора нет, я бы выбрала то, что лучше для ребенка, с учетом лучшего соотношения персонала и детей. Но ориентация на семью все же оптимальный вариант для всех".
См. также: Материнство против профессиональной карьеры.
Глава 83
ФИБРОИДЫ
Эльза Дэвидсон, 39-летняя специалистка по вопросам питания узнала, что у нее фиброиды, во время очередного гинекологического осмотра. Хотя врач сказал ей, что она "нашпигована ими", она этого не чувствовала. Она не имела ни малейшего понятия, что они вообще у нее были. Эльза последовала совету врача - стала следить за их ростом, ежегодно являясь на проверку. В течение следующих пяти лет фиброиды продолжали расти и постепенно появлялись симптомы.
"Менструации у меня стали такими обильными, что я вынуждена была бегать в ванную каждые полчаса, чтобы сменить тампон и две дополнительные подкладки, которые мне приходилось использовать, - говорит Эльза. - Ежемесячная потеря крови дала анемию, у меня буквально подгибались коленки. Каждый раз я с ужасом ждала менструацию, я боялась, что поблизости не окажется ванной и кровь протечет через белье".
Эльза поняла, что пора решаться на что-то, когда миоматозные узлы выросли настолько, что стали давить на мочевой пузырь, вызывая неожиданное недержание. Обсудив все возможные варианты, она решила, что в ее случае больше всего подойдет гистерэктомия.
По сведениям Национального центра медицинской статистики, 30 процентов всех гистерэктомий в Соединенных Штатах выполняется по поводу фиброидов - почти 200 000 операций ежегодно. Вне всякого сомнения, гистерэктомия - единственное кардинальное решение проблемы, так как после миомэктомии миомы могут появиться вновь.
ИНОГДА можно ПРОСТО НИЧЕГО НЕ ПРЕДПРИНИМАТЬ
Лейомиомы - это обычно доброкачественные опухоли, состоящие главным образом из мышечной ткани; размеры их могут быть разными - и с горошину, и с мускусную дыню и даже больше. Они могут располагаться снаружи или внутри матки, внедряться в стенки матки или крепиться к ним с помощью ножки. Никто не знает, почему они первоначально возникают, но они есть у 20 процентов женщин старше 35 лет. У черных женщин они бывают в три раза чаще, чем у белых.