Кое-что было сделано и в отношении изменения полевых уставов и строевого обучения войск, но мало. Перевооружение артиллерийских частей более современными орудиями заканчивалось, но пехота еще далеко не вся имела новые винтовки. В деле воспитания, да и самого обучения войск, все еще царила рутина и устарелые методы. В офицерском составе, особенно в пехотных полках, был большой застой. Интерес к военной службе и прогрессу в ней во всей офицерской массе был очень слаб, и не было стимулов к его подъему.
Состав офицеров армейских частей сильно изменился: дворян в рядах войск оказывалось очень мало; огромное большинство – дети разночинцев; также вольноопределяющиеся, прошедшие курс 5-и классов гимназии, семинарии и реальных училищ – проходили затем окружные юнкерские училища с выходом из них подпрапорщиками и производством уже в рядах армии в первый офицерский чин.
Сильно устаревший и растерявший свои теоретические военные познания штаб-офицерский состав уже не соответствовал современным требованиям полевой службы.
Общий мирный тон в жизни армии и отсутствие сколько-нибудь быстрого движения способных и активных командных элементов в ней понижал интерес к самой службе. Устанавливалось прочное воззрение чисто чиновничьего взгляда «службы до 20го числа»[144] и «отбывания своего номера и очереди». Потерялся живой интерес офицеров к познанию своих подчиненных солдат, заполняясь чисто формальным отношением к ним. Не только батальонный, но даже нередко ротный командир ежедневно бывал на кухне и пробовал пищу своих солдат из котла, следил за тем, хорошо ли и досыта его люди питаются. В дело воспитания людей в духе присяги и правильного понимания задач армии в военное время почти никто не входил. Все заботы и внимание ограничивалось внешней выправкой, правильным несением караульной службы и шаблонным обучением в короткое лагерное время, после которых «вольные работы» часто заставляли людей быстро забывать и выправку, и выучку.
Служить стало скучно для всякого мыслящего интеллигентного человека, который сколько-нибудь широко смотрел на жизненные задачи. Культурные потребности среднего офицера были очень невелики, а цели жизни и стремления – очень узки и ограничены установившимися заскорузлыми воззрениями. В среде офицеров огромную часть времени вне службы занимала игра в карты и посещение своего или гарнизонного собрания, преимущественно тоже для игры в карты или на бильярде.
Получаемого содержания на жизнь, особенно семейных офицеров, не хватало. Почти все жили с долгами, стараясь тянуться по внешности за более состоятельными. Кроме жалованья редко кто из них имел приработок уроками и каким-либо видом интеллигентного труда. Женатые более или менее удачно в материальном отношении еще жили прилично. Но семейные, жившие только на свое жалованье, честно бедствовали настолько, что предпочитали за скромную плату питаться из солдатского котла. Холостые соединялись в группы на общей квартире и сводили с трудом концы с концами.
Близкое знакомство с офицерской жизнью побудило меня не терять больше времени на заурядную службу в округе и решительно стремиться к высшему военному образованию.
в) В отношении образования. Служба в саперном батальоне дала мне широкую возможность практически изучить военно-полевое инженерное искусство, как воспроизводя работами с моей ротой все типы и роды полевых простых фортификационных сооружений, так и долговременного характера построек (на артиллерийском полигоне в г. Николаеве и береговых батарей для борьбы с неприятельским флотом). Некоторые общего характера военные познания я приобрел также, участвуя в общих занятиях с войсками других родов оружия VIII армейского корпуса, а главное, участием в научно-испытательной комиссии на артиллерийском полигоне г. Николаева. Но чисто теоретических познаний в военных науках я за эти два года почти не получил.
Досуги свои я использовал на чтение литературы русской, вообще; на подготовку и выполнение докладов по предложению гарнизонного собрания и некоторых других учреждений города Одессы. Интересным плюсом в моем образовательном багаже оказалось довольно основательное знакомство с археологическими работниками и находками на берегах Херсонес-ского залива. Благодаря содействию Севастопольского археологического общества (одним из энергичных членов которого был полковник Делагарди), я впервые научно познакомился с этой интересной отраслью знания, а кое-то даже сделал и сам при производстве работ по сооружению приморских батарей.