В Маранелло наблюдалось некое подобие «великого исхода»: за последние несколько недель 1961 года уволилось почти все руководящее звено фирмы — инженеры Карло Кити, Джотто Биццарини, Федерико Джиберти и Фаусто Галацци; спортивный менеджер Ромоло Тавони и коммерческий менеджер Джиролами Гардини; ушли также финансовый директор Эрмано Делла Каза и менеджер по кадрам Энцо Сельми. Чтобы избежать возможного скандала и кривотолков, в Маранелло в срочном порядке было издано специальное коммюнике. В этом документе Феррари объявил всему миру, что его сотрудники «уволились в знак солидарности с бухгалтером Гардини, которому было отказано от места по причине безосновательных и оскорбительных обвинений, выдвинутых им против главы фирмы в присутствии мистера Луиджи Кинетти, генерального представителя «Скудерии» в США». В заключительных строках коммюнике Феррари подчеркнул, что, как бы этот уход ни выглядел со стороны, проблема эта второстепенная и на практической деятельности фирмы не отразится.
На самом деле руководящие сотрудники «Скудерии» уволились с фирмы совсем по другой причине. После смерти Дино синьора Лаура Феррари, находившаяся прежде в тени, неожиданно для всех стала все чаще и чаще приезжать в Маранелло и совать нос во все дела фирмы. В особенности же ее занимала финансовая сторона деятельности предприятия. В скором времени ее присутствие стало нервировать и раздражать сотрудников, которые рассматривали ее вмешательство в дела фирмы как прямое покушением на свои права. И это при том, что все ее попытки руководить персоналом и контролировать его действия были абсолютно некомпетентными. Феррари старательно делал вид, что ничего особенного не происходит, и смотрел на визиты жены сквозь пальцы до тех пор, пока возмущение сотрудников не прорвалось наружу. «Она частенько приезжала на фабрику, — писал о Лауре биограф Кити Оскар Орсфичи. — Неожиданно приезжала, можно сказать, сваливалась как снег на голову. Уверяла, что отлично разбирается в финансовых вопросах, не пропускала ни одной сделки, ни одного заседания, удивляя сотрудников неожиданными комментариями по ходу дела».
«Странная это была женщина, — вспоминала секретарша Феррари Бренда Вернор, — вечно стремилась сэкономить на мелочах. К примеру, она привозила с собой салями и ела бутерброды в цеху вместе с рабочими, хотя напротив был ресторан. Сумасбродство это было какое-то, а не экономия. А еще она своими придирками доводила Тавони до белого каления, и он на дух ее не переносил». Инженер Кити писал о ней так: «У этой женщины не было ни малейшего представления о дипломатии. Не было у нее и других важных качеств, необходимых супруге человека такого масштаба, как Феррари. Но Феррари был ужасно сентиментален и во всем ей потворствовал — только потому, что она была матерью его ребенка».
В один из своих визитов синьора Лаура учинила Гардини и Делла Каза шумный скандал и так разошлась, что отхлестала первого по щекам. Это, что называется, стало началом конца. Были, разумеется, и другие причины, заставившие сотрудников «Скудерии» подыскивать себе новое место работы. К примеру, Феррари вызвал всеобщее возмущение тем, что после одержанных Хил-лом и Гинтером побед попытался навязать им новый контракт, где была проставлена сумма, которая была меньше прошлогодней. Когда же Гинтер в ответ на это заявил, что уйдет от него в BRM, Феррари позвонил на проходную и велел охране при выходе его обыскать. Кроме того, Феррари не позволил Тавони и Кити поехать на похороны к фон Трипсу. Позже Кити осознал, что Феррари сделал это из-за страха перед журналиста ми. Он боялся, что его сотрудники, давая интервью, скажут что-нибудь лишнее относительно катастрофы в Монце. К концу 1961 года обстановка в «Скудерии» накалилась до предела — в том числе и из-за денег. Старшие сотрудники попросили прибавку, наивно полагая, что успешно завершившийся сезон заставит Феррари хоть немного раскошелиться. Феррари, однако, поднимал зарплату только в том случае, когда был убежден, что без этого не обойтись. Обыкновенно же он давал своим людям понять, что в Италии желающих занять их место предостаточно. Но на этот раз он получил коллективное письмо, подписанное почти всеми его сотрудниками. Феррари прочитал письмо, понял, что руководство «Скудерии» подняло против него бунт, и, чертыхнувшись, захлопнул двери своего кабинета прямо перед носом у просителей.