В день гонок в низине пошел дождь, в горах выпал снег и вся трасса буквально купалась в грязи. Очки приходилось протирать каждую минуту. Некоторые пилоты, чтобы грязь не попадала в нос или в рот, вместо очков надели противогазы. После первого крута нанесенные на капоты машин номера уже невозможно было разобрать. Феррари стартовал в 8.02 утра, сразу же за Peugeot Андрэ Буало, но не успел он проехать и несколько миль, как у него сорвало бензобак. Феррари и Беретта потратили не менее сорока минут, закрепляя бак на корпусе машины, по причине чего автоматически оказались на последнем месте. Более того, когда они, завершая четвертый круг, въехали в селение Кам-пофеличе, дорогу им преградили трое полицейских. В ответ на недоуменные расспросы гонщиков карабинеры сказали, что им придется остановиться. Как выяснилось, новый президент Италии Виктор Эммануил Орландо — сицилиец, избранный на эту должность всего неделю назад, произносил речь на деревенской площади. Феррари и его компаньону ничего не оставалось, как сидеть в машине и с удрученным видом ждать, когда Орландо — человек весьма многословный, закончит свое выступление. Но даже после того, как он его закончил, гонщикам пришлось ждать, когда он сядет в машину — большой черный лимузин De Dion Bouton, — а потом ехать за ним с черепашьей скоростью на протяжении нескольких миль. Феррари и Беретте удалось вновь развить полный ход лишь после того, как президентский кортеж свернул в сторону.
Феррари гнал свой CMN, выжимая из машины и мотора все, что они могли дать. Увы, к тому времени, как он добрался до финиша, устроители гонок, корреспонденты и зрители из-за неважной погоды уже разошлись по домам и у финишной черты остался один-единственный полицейский, в обязанности которого входило регистрировать автомобили, чьи водители не уложились в отведенный организаторами гонок временной лимит в 10 часов. Вместо секундомера, требовавшегося для точной фиксации времени возвращения машин, полицейскому выдали какой-то жалкий будильник, не имевший секундной стрелки, что окончательно вывело донельзя уже раздраженного Феррари из себя. На следующий день он ввалился в офис Винченцо Флорио в Палермо и, рассказав ему о будильнике и про вынужденную остановку в Кампофеличе, потребовал справедливости. Выслушав претензии молодого гонщика, Флорио но некотором размышлении согласился включить его в официальный список добравшихся до финиша машин с указанием, что он занял последнее, девятое место. Приятель Феррари по команде CMN Сивоччи стоял в этом списке на седьмой позиции. Гонки выиграл, показав среднюю скорость 40 миль, француз Буало. Следует, однако, отметить, что он, беря крутой поворот, въехал в стоявшую на обочине толпу зрителей и сбил несколько человек. Что же касается знаменитого Аскари и его механика, то они перевернулись в горах на подъеме и оказались в госпитале.
Странный результат Феррари, который, хотя и превысил установленный лимит времени в 10 часов, был тем не менее включен в официальный список дошедших до финиша, стал предметом оживленного обсуждения освещавших гонки спортивных журналистов. Эта тема не давала газетчикам покоя на протяжении десятилетий, и к ней не раз возвращались — особенно в те годы, когда Феррари стал знаменит на весь мир. Некоторые субъекты даже имели смелость утверждать, что президент Виктор Эммануил Орландо выступал тогда с речью вовсе не в Кампофсличе, а в местечке под названием Термини Имерезе. Другими словами, они ставили под сомнение все то, что поведал Феррари графу Винченцо Флорио. К этому следует добавить, что это был далеко не последний случай, когда журналисты и спортивная общественность неоднозначно воспринимали высказывания Феррари или его версию тех или иных событий.
Это были последние гонки Феррари, где он управлял автомобилем CMN. Компания так и не смогла добиться заметного коммерческого успеха на автомобильном рынке. Феррари довольно быстро это осознал, как понял и то, что моторы у этих машин слабоваты и, управляя ими, рассчитывать на успех в гонках не приходится. По этой причине он продолжил свою карьеру гонщика в новом, 1920 году, сидя за рулем уже совсем другой машины — Isotta Fraschini 1913 года выпуска с рабочим объемом двигателя 7 литров, усиленными тормозами и с хищно вытянутым вперед, обтекаемой формы капотом. Во время первых заездов 1920 года, которые снова проходили на горной дороге, построенной герцогиней Пармской, Феррари сидел за рулем рядом со своим новым механиком Гильельмо Каролли. На гонках в Парме Феррари удалось добиться первого значительного успеха на поприще гонщика: он пришел вторым в своем классе и третьим в общем зачете. Первое место занял несостоявшийся оперный певец Джузеппе Кампари, который управлял автомобилем марки Alfa. Знаменитый Аскари приехал к старту с опозданием на полчаса, и ему было отказано в участии в соревнованиях. Перемолвившись после гонок парой слов с Кампари, Феррари неожиданно обнаружил, что этот человек ему нравится. «В скором времени мы стали близкими друзьями, — вспоминал об этом Феррари. — И неудивительно: Кампари был человек особенный. Открытый, прямой, искренний и, хотя тогда он купался в лучах славы, скромный и напрочь лишенный тщеславия. Он был не только образцовым гонщиком, но и настоящим бойцом, для которого риск был неотъемлемой частью успеха».