В Маранелло всех объял ужас. Феррари, наблюдавший за гонками по телевизору, снял трубку и по старой памяти набрал номер телефона Луки ди Монтедземоло. «Когда Ники Лауда загорелся на трассе на Нюрбургринге, — вспоминал десять лет спустя Монтедземоло, — Феррари позвонил мне буквально через минуту и спросил: «Как думаешь, Лука, кого нам взять ему на замену?» Как всегда, Старик продемонстрировал свою глубочайшую заинтересованность в деле, которому он служил. Но в данном случае это граничило с откровенным цинизмом. Словно устыдившись этого, Феррари быстро сменил тему и заговорил о состоянии Лауды». Когда над местом аварии пошел дождь и водяные струи смыли с трассы пятна гари и потеки масла, комментатор стал рассуждать о возможных причинах катастрофы. В частности, высказал предположение, что дело тут скорее всего в какой-нибудь поломке. Сидевший у телевизора Феррари ударился в мрачные реминисценции — вспомнил о катастрофе во время тысячемильных гонок «Mille Miglia» в 1957 году, о смерти Муссо и Коллинза в 1958-м, об инцидентах с фон Трипсом в 1961 году и с Бандини — в 1967-м, а под конец неожиданно объявил своим сотрудникам, что уходит из гонок.
В течение месяца всем казалось, что он сдержит свое слово. «Скудерия Феррари» словно умерла: хранила полное молчание о возможных причинах катастрофы и не выставила ни одной машины для участия в Гран При Австрии в Цельтвеге. Когда Лауда, все еще находившийся в госпитале, об этом узнал, его гневу не было предела — он считал, что все это происки менеджера Аудетто. На следующие гонки в Зандвоорте «Скудерия» все-таки отправила одну машину, которой управлял Регаццони. Несмотря на то что он остался в единственном числе, ему удалось занять второе место. Между тем Феррари с подачи Монтедземоло вел переговоры с Карлосом Рейтеманом. Аргентинцу до такой степени не терпелось вступить в «Скудерию», что он из собственных средств заплатил неустойку Берни Эклстоуну — хозяину команды Brabham. Через шесть недель после того, как Лауда попал в аварию, Рейтеман приехал в Монцу, чтобы принять участие в Гран При Италии. К большому удивлению Феррари, перед началом гонок ему позвонил Лауда и сказал, что тоже хочет выйти на старт. Таким образом, в Монце «Скудерию Феррари» представляли целых три гонщика. Регаццони, хотя ему никто не отваживался об этом сказать, начал понимать, что дни его в «Скудерии» сочтены. Лауда приехал на трассу с замотанной бинтами головой: его раны еще не зажили, и из них сочилась кровь. Несмотря на сильную боль, которую причиняли ожоги и раны, Лауда занял в гонке четвертое место и дважды показывал лучшее время на круге. Рейтеман пришел девятым. Вернувшись в боксы, он стал жаловаться, что кокпит модели 312Т для него тесноват. Это помогло Феррари разрешить проблемы, связанные с включением в команду третьего гонщика. Рейтеман до конца сезона испытывал машины во Фьорано, в то время как Лауда и Регаццони участвовали в трех заключительных гонках сезона — в Моспорте, Уоткинс-Глен и Фудзи.