Путешествие в Маранелло к Энцо Феррари многие журналисты сравнивали с паломничеством в Ватикан к святому отцу. Так же, как в Ватикане, в Маранелло существовали собственный двор, свои священные ритуалы, приемная, где, перешептываясь, томились посетите-ли, кардиналы в лице менеджеров, «consiglieri» — советники, а также насыщенная событиями собственная многолетняя история и тесно с ней переплетавшиеся многочисленные легенды и мифы. И уж конечно, в Маранелло имелся свой собственный духовный отец и наставник — Энцо Феррари. Таким образом, когда Иоанн Павел II прибыл в Маранелло, в определенном смысле можно было утверждать, что патриарх всех католиков приехал с визитом к патриарху всех автомобилистов. Хотя папу римского возил по Маранелло на Ferrari Mondiale лично Пьеро Феррари, Феррари-старший в аудиенции святому отцу из Рима отказал. Феррари был болен, лежал в постели у себя дома в Модене и в Маранелло приехать не смог. Так что оба лидера разговаривали по телефону. Рассказ Феррари о его беседе с папой римским напоминает один из диалогов из произведений итальянского писателя Джованни Гуарески — в частности обмен мнениями между его двумя любимыми персонажами: пожилым священником доном Камилло и главой провинциальных коммунистов Пеппоне.
«Здравствуй, Феррари, это я, — сказал папа. — Я гут благословил твоего внучка Энцо… Очень надеюсь, тебе скоро полегчает».
«Благодарю, ваше святейшество, — ответил Феррари. — Я не слишком хороший католик и молюсь редко, зато перед сном всегда думаю о дорогих мне людях — о тех, кого потерял, и о тех, кто все еще находится со мной рядом. А с тех пор, как я по телевизору увидел вашу особу на площади Святого Петра после совершенного на вас покушения, я стал думать перед сном и о вас. Жаль все-таки, что нам так и не довелось встретиться».
Возможно, Феррари и впрямь жалел о том, что ему не довелось встретиться с Иоанном Павлом II, а возможно, и нет. Хотя здоровье Старика, подорванное диабетом и плевритом, находилось в плачевном состоянии, визиты сильных мира сего льстили его самолюбию и подчас приносили ему немалое удовольствие. К числу таких визитов можно, без сомнения, отнести визит Сандро Пертини, президента Итальянской республики. Президент и Феррари долго тогда разговаривали, вспоминая кумиров своей юности гонщиков Брилли-Перри и Наццаро, и спорили о том, кто из них был лучше. Что же касается папы Иоанна Павла II, то тут все было куда сложней. Во-первых, общих с папой кумиров юности у них не было, а во-вторых, два патриарха в Маранелло — это было уже слишком. Не следует также сбрасывать со счетов то обстоятельство, что газеты Ватикана двадцать лет назад смешали его с грязью, назвав его «Сатурном, пожирающим собственных детей». Несправедливость и лицемерие, заключенные в этой фразе, все эти годы жгли его как огнем. Он был рад, что приезд папы доставил столько удовольствия его сотрудникам; но, похоже, для него лично визит первосвященника имел не больше значения, чем присуждение очередной почетной степени.
Он умер в шесть часов утра в воскресенье, 14 августа, в своей небольшой спальне на первом этаже дома на Ларго Гарибальди. В конце недели в Модене устано вилась очень жаркая погода; в воскресенье к полудню было 35 градусов по Цельсию. На следующий день должен был начаться Ferragosto — праздник Успения. Обычно в этот день Феррари собирал в экспериментальном цехе всех сотрудников «Скудерии», которые не ушли в летний отпуск, и вел их на праздничный обед. Из-за праздника предприятия не работали, а газеты, которые могли бы сообщить о смерти Энцо Феррари, не выходили.
С похоронами не затягивали; они состоялись на следующее утро и поражали своей непритязательностью и скромностью. На похоронах присутствовали только родственники и близкие друзья — Пьеро, Флориана, Гоцци, Скальетти, Бенци и Тальязуччи. В последний путь Феррари провожал приходской священник дон Серджио Монтовани; в семь часов утра гроб с телом Феррари был предан земле. Не было ни публичной церемонии прощания, ни траурного шествия по улицам города. И это при том, что похороны гонщиков обыкновенно проходили в торжественной обстановке и при огромном стечении народа, а гроб с телом усопшего несли одетые в новые комбинезоны механики и товарищи по команде. В утро похорон Феррари улицы города были пустынны, и никто не заметил, как с Ларго Гарибальди выехал катафалк, увозивший в последний путь тело одного из самых выдающихся граждан города Модены.