После того как Нуволари выиграл гонки Тарга-Флорио на машине типа 2.3, фирма Alfa Romeo решила выставить на Гран При Италии две свои самые последние разработки: гоночный вариант модели 2.3 — Alfa 2300 Grand Prix, и так называемую Tipo А с двигателем VI2, скомпонованным из двух моторов 1750, расположенных бок о бок. Во время тренировочных заездов модель Tipo А, за рулем которой сидел Арканджели, занесло на одном из крутых поворотов в Лесмо; машина завертелась, вылетела с трассы и врезалась в росшие у обочины деревья. Шумный, общительный и веселый Арканджели погиб. По странной иронии судьбы, всего за несколько часов до своей трагической кончины Арканджели позировал фотографам, держа в руках мертвого зайца, которого он сбил на своей Tipo А. Феррари был в шоке. Помимо того, что он потерял доброго товарища, отсутствие Арканджели, который часть сезона выступал за команду Alfa Romeo, а другую его часть — за «Скудерию», нанесло «конюшне Феррари» тяжелый удар. Это не говоря уже о том, что новая модель Alfa Romeo 8С-2300, которая прошла 10-часовую обкатку на автодроме в Монце (со временем эту машину тоже стали называть «Монца»), не внушала команде особого доверия, хотя и развила на трассе рекордную среднюю скорость почти в 100 миль в час. Так, в гонках на Гран При Германии Нуволари занял только четвертое место. Помимо выявившихся в процессе гонок конструктивных недоработок, его подвели и новые шины фирмы Continental, показавшие себя на трудной четырнадцатимильной трассе «Нюрбургринг» далеко не лучшим образом.
Несмотря на временные затруднения и неудачи, которые терпела «Скудерия», число ее поклонников росло, как, равным образом, и число желающих выступить на гонках под ее знаменами. Теперь Феррари при желании мог посылать своих водителей и механиков на гонки, которые проходили в одно и то же время в разных концах страны. Если заезды не представляли большой важности, в них участвовали любители, которые, впрочем, довольно часто показывали очень неплохие результаты. Но на крупные соревнования Феррари — наряду с любителями — обязательно направлял своих самых лучших асов. На гонках Кубок Чиано в Ливорно, где конкуренция всегда была очень сильная, Нуволари занял первое место, обставив не только соперников из других команд, но и принимавших участие в соревнованиях семерых гонщиков из собственной «конюшни».
9 августа 1931 года — через неделю после гонок на Кубок Чиано — Феррари на трассе «Circuito delle Tre Provincie» («Кольцо трех провинций») в последний раз принял участие в соревнованиях в качестве гонщика. Гонки должны были проходить в гористой местности к югу от Болоньи. Феррари тогда было тридцать три года. За месяц до гонок жена сообщила ему, что беременна. Как обычно, желающих принять участие в заездах в со ставе «Скудерии Феррари» было предостаточно. Феррари, чтобы не ударить лицом в грязь, выбрал для себя самую мощную машину из гаража «конюшни» — модель 8С-2300 Monza; бок о бок с ним на стартовой «решетке» должен был расположиться Борцаккини на второй 8С-2300. Нуволари изъявил желание выступить в соревнованиях лишь за день до их начала. По этой причине ему пришлось управлять старой шестицилиндровой моделью 1750. Нуволари гнал всю дорогу и приехал в Баньи-делла-Поретта за четыре часа до старта, назначенного на полпятого вечера. Между тем ему еще предстояло пройти трассу и хотя бы поверхностно с ней ознакомиться. Феррари не упустил случая выяснить, в чем секрет мастерства Нуволари, и вызвался ехать с ним вместе. «В первом же повороте, — писал Феррари, — мне показалось, что Нуволари допустил непростительную ошибку и мы сейчас вылетим с трассы и свалимся в кювет. Я вжался в сиденье и схватился за ручки на приборной панели, ожидая неминуемого удара. Но ничего подобного не произошло. Когда я поднял глаза, то увидел, что поворот взят, а капот машины Нуволари уже повернут в сторону прямого участка пути. Я взглянул на своего приятеля. Его лицо походило на непроницаемую маску; похоже, его не взволновало даже то обстоятельство, что машину едва не развернуло на 180 градусов и не вынесло с трассы. Второй и третий повороты он прошел примерно в той же манере. Лишь когда мы миновали четвертую и пятую шпильку, я начал постепенно осознавать, как он это делает. Краем глаза я видел, что Тацио ни на мгновение не отпускает педаль газа и не снижает скорости. Он начинал вписываться в поворот куда раньше, чем это, к примеру, сделал бы я, и сразу же круто разворачивал машину носом в сторону прямого участка дороги, не снимая ноги с педали газа.