Феррари не прогадал: Нуволари отработал свой гонорар до последней лиры. Контракт с Cisitalia не позволял Нуволари участвовать в гонках за Феррари раньше августа; но стоило только великому гонщику освободиться от обязательств перед этой фирмой, как они с Кортезе отправились на гонки в Ливорно.
Бацци, испытывавший машину Нуволари на Виа Абетоне, попал в аварию, в результате чего сломал ногу и три ребра. Нуволари пришлось взять себе машину Кортезе, но проблемы с карбюратором, которые стали хронической болезнью машин серии 125S, заставили его сойти с трассы. После этой неудачи он исчез и не объявлялся на «Скудерии» до весны следующего года.
Тем временем Бацци, Буссо и их инженеры колдовали над новой версией 12-цилиндрового двигателя — с рабочим объемом 1,5 литра и нагнетателем. Этот двигатель Феррари собирался поставить на машины серии 125S Grand Prix, чтобы бросить вызов Alfetta, которые фирма Alfa Romeo достроила и модернизировала в соответствии с послевоенными требованиями. На Alfetta в гонках Гран При должны были выступать такие прославленные асы, как Фарина, Тросси и Варци. К тому времени Варци избавился от наркотической зависимости и женился на женщине, с которой он встречался, пока не познакомился с Ильзе Питч. Поговаривали также, что в гонках будет участвовать и Жан-Пьер Вимиль — талантливый французский гонщик, который, управляя Bugatti, выиграл перед самой войной главный приз в Ле-Мане. В «Скудерии Феррари» дела складывались далеко не лучшим образом: Коломбо, пытавшийся приспособить сконструированный им мотор для гонок Гран При, никак не мог получить желаемую мощность. Джулио Рампони, старый приятель Феррари, работавший за границей, привез Энцо в подарок ящик производившихся в Англии по американской лицензии новейших «облегченных» подшипников коленвала, но и это нововведение не смогло улучшить характеристики двигателя. Его мощность все еще была недостаточной.
Зная, что братья Мазерати готовятся выпустить новую спортивную машину с объемом двигателя 2 литра, Буссо решил увеличить рабочий объем двигателя модели 125S до 1,9 литра. Снабженные новыми моторами две Ferrari должны были принять участие вместе с командой Maserati в «домашней» гонке в Модене. Приехавший из Милана Коломбо с ужасом осмотрел модифицированную Буссо подвеску, вскричал: «Все не так! Придется переделывать» — и переделал все по своему вкусу. Буссо здорово на него рассердился — а заодно и на Феррари — ив скором времени ушел из «Скудерии» на Alfa Romeo. Возможно, Буссо был не так уж не прав, поскольку новые Ferrari 159S на гонках в Модене проявили себя далеко не лучшим образом. Во всяком случае, Альберто Аскари и Луиджи Виллорези, управлявшие новыми Maserati, с легкостью их обошли. Кортезе, правда, удалось на короткое время вклиниться между Аскари и Виллорези, но потом он из-за технических неисправностей вынужден был сойти с трассы. Гонки завершились раньше времени из-за трагического инцидента — Джованни Брако на Delage ударил стоявшую на обочине Ferrari Кортезе, сцепился с ней, после чего, увлекая ее за собой, врезался в толпу зрителей. В результате было множество раненых, а два человека погибли. Фернандо Ригетти, второй гонщик «Скудерии», заменивший Нуволари, но особенными талантами не отличавшийся, закончил гонку лишь на пятом месте.
Впрочем, Ferrari удалось довольно скоро взять реванш. Перед первыми послевоенными гонками на Гран При Турина в команду Феррари вернулся француз Раймон Соммер, выступавший за «Скудерию» еще в 1936 году. Сразу же после старта в парке Валентино в Турине Аскари и Виллорези на Maserati вырвались вперед, стремясь повторить успех, достигнутый ими в Модене. Соммер, над машиной которого механики колдовали даже на стартовом поле, ушел на трассу с секундным опозданием. Включившись в преследование, он сел на хвост Аскари и Виллорези и никому этого места не уступал, пока… пока обе Maserati из-за поломок трансмиссии не сошли одна за другой с трассы. В результате первым пришел Соммер, а «Скудерия Феррари» записала на свой счет победу в гонках Гран При.
Феррари после этой победы вновь захотелось посидеть на той самой скамейке в парке Валентино, где он, глотая слезы, горевал после Первой мировой войны, когда на фирме Fiat его отказались принять на работу. «Я нашел эту скамейку, — писал он, — уселся на нее и, как двадцать пять лет назад, пролил несколько слезинок. Но на этот раз это были слезы радости».