— Прямо все?
— Основное.
— И?
— Почему ты не рассказала мне? — Уманский не выглядел озадаченно. Он, скорее, был расстроен, что ему не доверились в той же степени, что и он.
— Ты же сказал, что…
— Не важно, что я сказал. Я бы принял тебя в любом случае.
— Не принял бы. Если ты не такой, как все, то на тебе уже клеймо, — Юле удалось поджать ноги под себя, хоть и с трудом. Тело не слушалось из-за веществ, которые не до конца выветрились из организма.
— Нет.
— Не нужно отрицать очевидное, Лёша, — блондинка дотронулась до мягкой ладони парня своей и чуть сжала.
— В таком случае, раз ты считаешь меня таким ужасным человеком, я больше не приеду за тобой, — резкий холод в голосе темноволосого заставил девушку напрячься. Алексей выпрямился.
— Приехал подобрать дворнягу?
— Зачем ты так со мной разговариваешь?
— А ты? Не нужно было приезжать за мной, раз ты изначально считал меня обузой.
— Я такого не говорил, — тон Алексея поднялся значительно так же, как и у Юли.
— Хотел сказать.
— Действительно, мне было нехуй делать на работе, пока мой тупой одноклассник не позвонил мне и не сказал, что ты объебалась в щи. Когда я приехал в этот блядский притон, твоя разлюбезная подруга оскорбляла тебя, но тем не менее, я забрал тебя оттуда, поэтому прежде чем что-то говорить, пожалуйста, подумай, а не неси хуйню. — чуть ли не проорал Уманский. Ему было очень тяжело в последнее время, а нарастающие проблемы все только усугубляли.
Миланович замолчала.
— И да, меня очень сильно ебет тот факт, что ты посчитала меня долбаебом и не рассказала ничего, в то время, как я считал тебя своим…
— Кем?
Парень осекся.
— Теперь это не имеет значения.
Агрессия нарастала с каждым словом у этих двоих.
— Знаешь, что, Уманский? Ты так интересовался моей жизнью? Так вот, слушай, — венка на лбу блондинки начала значительно выпирать. — Мои родители погибли, когда я была ребёнком. Всю свою жизнь я жила в дерьме, среди таких же несчастных детей, как и я. Я терпела издевательства и побои просто за то, что я жила! Когда меня брали в приемные семьи, возвращали назад через несколько месяцев, ты об этом хотел услышать? О чем мне рассказать? Ты хотел услышать, как меня били в туалете? Или как я хотела повеситься в четырнадцать? Хотел услышать, как меня обзывали и оскорбляли? Ты вообще понимаешь, что я переживала и переживаю по сей день? Эти люди… они навечно со мной. Они никуда не денутся, я не смогу от них убежать, Лёша, я никогда не смогу быть кем-то другим. Я… я чувствую себя так хуево каждый день, — в уголках глаз предательски собрались слезы. Блондинка отвернулась, глубоко вздыхая. — Поэтому, когда тебе придёт в голову сказать что-то вроде «я не приеду больше», подумай, сколько раз я выкручивалась и без тебя.
— Тебя могли изнасиловать вчера вечером, ты понимаешь это? — Уманский понял, что нужно говорить с ней как можно спокойнее.
— Меня уже изнасиловали, блять, в четырнадцать!
В этом доме вздрогнули все, кто только мог: Алексей, сидящий рядом с девушкой, Даниил, стоящий у окна в гостиной и даже сама Юля, которая начала рыдать.
В комнате больше не раздались ничьи слова, только тихое рыдание блондинки прерывало тишину.
В это утро она поняла, что не сильна. Абсолютно. Ни морально, ни физически. Она поделилась с незнакомым человеком тем, что хотела спрятать в самый потайной уголок.
Что сказать Леше? «Я понимаю»? Он не поймёт, он знает это. Юноша пододвинулся к блондинке и обнял ее, прижимая к груди. Миланович почувствовала теплоту, исходящую от парня. Ее плечи слегка подрагивали время от времени, она ощущала тёплые руки парня, которые гладили ее по голове и спине. Хоть она и держалась подальше от мужчин, однако сейчас Юля абсолютно не чувствовала опасность.
Даня прижался к дверному косяку и поглядывал на этих двоих. Он сочувствующе кивнул Алексею, но не стал ничего говорить. Слова тут были излишне. Не нужны вовсе.
Кажется, они просидели так целую вечность, пока блондинка окончательно не успокоилась. Она больше не держалась за голову, ее ладони спокойно располагались на груди парня, вырисовывая разные фигуры.
— Ты в порядке? — шепнул он.
— Да.
— Ложись спать, в таком случае, — темноволосый прикрыл глаза, спокойно обнимая девушку.
— Ты пойдёшь домой?
— Ты хочешь, чтобы я ушёл?
— Нет.
— Тогда подвинься, потому что я поправился, — Алексей усмехнулся, выпуская девушку из своих объятий. Он лёг рядом с блондинкой, а та, в свою очередь, обняла его за торс и прикрыла глаза.
— Поэтому я…
— Я понял. — заботливо погладив Юлю по голове, Уманский прикрыл глаза.
«Думаю, лезвие — самое щадящее после того, что она пережила.»
Юля посмотрела на часы, стоящие на прикроватной тумбочке. 7:42. Их не волнует время. Сегодня точно никуда не надо идти.
Пара и не заметила, как погрузилась в сон через несколько минут.
Комментарий к Дороги иногда не только расходятся, но и сходятся.
оставляйте отзывы!💗 мне важно знать, что вы думаете об этом!💗
========== Призраки прошлого. ==========
После того злополучного дня, жизнь Юли кардинально поменялась. О ней ползли всякие слухи, но девушка пыталась жить дальше. Она узнала, что случилось той ночью. Диана хотела напоить ее и переспать с Лешей. Галыпина не могла простить связь Димы с блондинкой и пыталась всеми силами отомстить. Однако, Алексей ни до, ни после не обращал внимание на новенькую.
Юля редко видела Уманского. Чаще всего он работал и отсыпался дома, пока все учились. Блондинка не доставала его, к тому же, она не знала, как продолжать с ним общение. Они были близки, но какая-то стена в лице детских травм друг друга разделяла их.
Даня уговорил сестру пойти к психологу. Он оплатил сеансы, но блондинке было очень сложно разговаривать обо всем, что накопилось за семнадцать лет. Радовало одно: лезвие уже пару дней лежало без дела. Миланович волновало лишь то, что Алексей отдалился от неё.
Декабрь подбирался все ближе и ближе. Был конец месяца. В школе устраивали новогодние выступления, все определились с экзаменами и занятий больше не было.
— Что ты выбрала в итоге? — спросил Захаров. Он стоял у плиты в своей любимой темной водолазке и смотрел на сестру. Она тщательно чистила мандарин.
— Решила бороться со злом. Буду следователем, — усмехнулась Юля, убирая мешающие волосы с лица.
— Какая ты молодец. Я вот учусь на педагога, но ты скажи, какой я педагог? — Даня раздраженно скрестил руки на груди.
— Классный? — блондинка подняла бровь.
— Хуевый, — рассмеялся брат, поворачиваясь к плите. Он помешивал еду в сковородке, которая вот-вот должна была быть готова. — А Лёха что выбрал?
При упоминании его имени, Миланович чуть пожала плечами.
— Я не знаю, давно его не видела, — растерянно ответила она.
— Как так? Вы же встречаетесь.
— Кто тебе сказал такую глупость? Мы просто одноклассники.
— Ну да, я видел, — темноволосый отошёл от плиты и сел напротив сестры. — Сходи к нему, я видел, что он дома.
— Нет.
— Почему?
— Он устал.
— Это он тебе сказал?
— Нет.
— Когда вы виделись в последний раз?
— В конце октября, — Миланович растянула губы в слабой улыбке.
— И после вообще ни разу?
— Нет, он не ходил в школу.
— Сходи к ним! — требовательно сказал Даниил, отбирая у сестры мандарин.
— Нет.
— Мама с папой все равно пригласят их на новогодний ужин, тебе придётся увидеть его.
— Когда придёт, тогда и придёт, — хрупкие плечи слабо дернулись.
Даня наблюдал за сестрой, но ему вдруг позвонили. Он задумчиво поднёс телефон к уху.
— Да, хорошо, — чуть слышно говорил он. — Мама и папа едут домой из магазина. Сказала приготовим еду и позовём соседей, — он приторно улыбнулся.