Она вспомнила, как давным-давно, чуть ли не в прошлой жизни, они с Эльдаром были в Праге. Что бы ни случилось, как бы она своей алчностью и глупостью ни испортила жизнь и себе, и ему, у нее все-таки была та майская Прага, наполненная солнцем и светом, поцелуй на Карловом мосту, весна и любовь. Конечно, Эльдар безбожно врал и манипулировал, обещая, что они вернутся туда, и все будет хорошо — но она позволяла ему так поступать. Позволяла дергать себя за ниточки.
Возможно, просто хотела верить в свое прошлое и будущее счастье. Хотя бы в саму возможность счастья.
Лиза вскинула руку и отдала приказ.
Боль, пронзившая ее, была настолько сильной, что русалка споткнулась и упала на колени — зато Рудин, обвитый пылающей алой лентой, тоже рухнул в траву, и искреннее изумление на его мертвенно бледном изуродованном лице воистину дорогого стоило.
Серая пелена обморока застилала глаза. Почему-то земля, истоптанная копытами коней, была слишком близко.
— Эльдар, да шевелись ты! Шевелись, скотина крылатая! — беззвучно кричала Лиза. — Я все сделала!
Дракон лежал неподвижно. Кончики крыльев едва заметно двигались, словно их встряхивала судорога. Золотые глаза медленно затягивало смертной мутью.
— Шевелись, ради тысячи богов, — прошептала Лиза, а потом перед глазами сомкнулся серый занавес, и она погрузилась во тьму.
— Троянский конь, значит. Троянская кобыла, точнее. Что ж, этого следовало ожидать, — с брезгливым неудовольствием произнес Рудин, обрывая шипящую алую ленту. Там, где она прикасалась к доспехам, серебро почернело, выдержав магический удар. Тело русалки валялось в траве, и сейчас Лиза не подавала признаков жизни; Рудин хотел было на всякий случай пригвоздить ее копьем, словно бабочку к обоям, но передумал. Не о верной служанке меречи сейчас разговор.
Дракон едва дышал. Там, в небе, Рудин окатил его заклинанием такой силы, что и сам сейчас едва держался на ногах. Вернее сказать, его поддерживала ярость и жажда мести. Он сейчас забыл все, что спланировал с такой тщательностью — все прошлые планы в эту минуту не имели значения.
Пока Рудин возился с лентой, меречь содрогнулась и медленно растаяла, оставив после себя черное выгоревшее пятно на земле и кислый смрад в воздухе. Человек, который много лет назад отправил на тот свет великого и страшного Илью Мамонтова, повелителя обеих вселенных, сейчас корчился в ногах нового владыки полураздавленным червем. «Идущий за мною сильнее меня», — подумал Рудин и с удовольствием представил, как будет выглядеть отделенная от тела голова Эльдара. Он увидел эту картинку, словно наяву: грязные волосы, разметавшиеся вокруг головы подобно некрасивому нимбу, когда-то были светлыми, мутные карие глаза смотрели прямо и вверх, почти закатываясь под веки, изо рта стекла ржавая струйка крови и застыла, оставив дорожку, как свежий шрам.
Изумительное зрелище.
— Ваше величество…, - робко начал было кто-то из рыцарей за спиной, но Рудин даже не обернулся.
— Падаль не трогайте, — проговорил он, и двое спешившихся всадников, которые направились было к телу русалки, послушно замерли. Эльдар попытался встать, опершись на локоть, но сразу же рухнул обратно — изломанное тело не слушалось.
— Еще пробуешь сражаться, — промолвил Рудин. — Уважаю.
Здоровую половину лица Рудина скривило в той самой знаменитой ухмылке, которая заставляла даже самых могучих и отважных воинов бежать без оглядки и молить тысячу богов о пощаде. Он подошел к поверженному сопернику вплотную. Поддел ногой, переворачивая с живота на спину — пусть видит того, кто наконец-то отправит беспокойного покойника на тот свет.
— Ну вот и все, — с обманчивой мягкостью произнес Рудин и выбросил правую руку вверх, к солнцу, словно хотел вырвать сноп его лучей. Должно быть, оружейное заклинание действительно отнимало сияние у светила: копье, сгустившееся в его ладони, жгло нестерпимо, кажется, прожигая руку до костей даже через латы.
— Шевелись, Эльдар, — хрипло выдавила русалка, и рыцарь, стоявший рядом, небрежно пнул ее и, не дожидаясь приказа государя, опустил ногу на голову. До Рудина донесся неприятный хруст. Что ж, поделом. Тварь, которая одним ударом уничтожила дюжину его людей, не должна оставаться на земле.
Эльдар действительно шевельнулся, словно хотел подняться на зов. Куда там!
— Это за отца, — негромко произнес Рудин и занес копье. Вот и все. Прах к праху.
Он почти ударил — но тут над выжженным полем еле слышно прозвучал новый голос.