— Сейчас?
— Сейчас.
— Сию минуту?
— Сию минуту.
— Ендрек, перестань валять дурака, а то я все расскажу маме, как только мы вернемся домой, — пугала меня Магда.
Но я решил показать себя. А хуже нет, если человек хочет показать себя, потому что тогда, как правило, ничего у него не получается.
— Ну? — торопили меня ребята. — Ты идешь или нет?
— Иду, — сказал я.
А потом все произошло так, как в фильме с Болеком и Лёлеком.
Это луг и изгородь. На лугу стоит Васька. Рядом с ним я — человек с палкой. Я стою перед изгородью и делаю вид, что ничего не боюсь. Это публика: Магда, Гжесек и другие мальчики. Болельщики. Я перелезаю через изгородь. Васька стоит задом. Я подкрадываюсь. Вот я уже совсем близко.
Васька поворачивается. Он немного испугался — но я больше. Он блеет. По его морде видно, что он страшно разозлился, хотя я его еще не успел дернуть за хвост, да и как я могу это сделать, если Васькин хвост теперь там, где раньше были рога.
Васька наклоняет голову. Я бросаю палку и бегу. Васька за мной. Энтузиазм публики растет. Болельщики кричат, отчего Васька приходит в бешенство. Я бегу через луг как сумасшедший.
— Ендрек, поддай газу! — орут за изгородью.
Вот я уже у самой изгороди. Я влезаю на забор. Васька мне помогает сзади. У него очень жесткие рога!
А сейчас уже все кончилось. Мне кажется, что до Варшавы мне придется ехать стоя. Ну, а как будет в школе? Интересно, на чем я там буду сидеть?
Мужская тайна
о вчерашнего дня мы дома одни. Мы — это папа, Магда и я. Мама поехала в Гдыню, к тете Юстинке, и взяла с собой Эву.
Когда пришла телеграмма, мы очень расстроились. И оттого, что тетя больна, и оттого, что мама уезжает и на обед не будет галушек, которые мама обещала нам приготовить в воскресенье!
Мы очень любим галушки. А особенно нам нравятся горячие жирные шкварки, которые хрупают на зубах. А из-за маминого отъезда не только галушек, но и вообще никакого обеда не будет, да и кто его приготовит?
К счастью, папа обещал, что в воскресенье мы пойдем в бассейн. Это нас немного утешило, но не очень. Бассейн — бассейном, а галушки — галушками, это ясно!
Весь субботний вечер мы не могли найти себе места. Мы с Магдой шатались из угла в угол и не знали, что же нам делать. Очень грустно дома без мамы и без Эвы.
Сразу же после «Спокойной ночи, малыши» мы пошли спать.
— Когда спишь, время быстрее идет, — сказала Магда и погасила свет.
И правда, оно полетело очень быстро, мне казалось, будто я еще засыпаю, а тут нас уже будит голос папы:
— Эй вы, сони, вставайте! Пора готовить завтрак!
Я подумал: «Ну вот, начинается» — и слез с кровати в ужасно плохом настроении.
Мы тут же поругались с Магдой из-за того, кто первый должен идти мыться в ванную комнату. Мы стояли у дверей, держались за ручку и толкали друг друга. Папа вышел из кухни и посмотрел на нас.
— Ах, какие вы «воспитанные» дети! Вместо того чтобы стоять здесь и ругаться, лучше бы ты, Ендрек, за это время постелил кровати. Мужчина ты, в конце концов, или нет? Уступи даме!
— Тоже мне дама, — сказал я и отпустил дверную ручку.
— Тоже мне мужчина! — крикнула Магда и тут же быстро влетела в ванную комнату и захлопнула за собой дверь.
«Представляю себе, что будет дальше», — думал я, застилая кровать. Уж я вижу, как «дама» будет сидеть, а нам придется вокруг нее прыгать и все за нее делать! Потому что наш папа такой джентльмен, который всегда повторяет, что «по отношению к женщинам нужно быть внимательным».
Но все оказалось не так уж плохо, как я думал. Наоборот — было очень весело, за завтраком каждому из нас пришлось поработать: я резал хлеб, Магда намазывала нарезанные кусочки маслом и повидлом. Папа варил кофе. Он на себя надел мамин фартук с кружевами. И так смешно себя при этом вел, что мы покатывались от смеха.
После завтрака папа мыл посуду, а мы ее вытирали. Оказалось, что все чистые посудные полотенца уже «вышли», и нам пришлось вытирать одним, последним, что продолжалось довольно долго.
— Мы обязательно должны устроить стирку, — сказал папа и пошел в ванную комнату.
Но мы не хотели никакой стирки и тут же начали кричать:
— Папа, что ты! Такая погода! Мы с утра должны были идти в бассейн, а ты хочешь стирать!
Папа сразу нас успокоил. Он сказал, что мы только замочим полотенца в детергенте, а когда вернемся, то их прокипятим, выполощем и повесим на балконе, чтобы они побелели на солнце. Мы смотрели на папу с изумлением. Откуда он обо всем этом знает! А когда Магда спросила, что такое детергент, а папа сказал, что это «стирающее средство, растворяющееся в воде», — тут мы вообще стали считать нашего папу самым умным человеком на свете.
Ну, может, не на всем свете, но уж на нашей лестничной площадке — это точно. Все говорят обычно — стиральный порошок, а папа — «детергент». Мы решили с Магдой тоже так говорить. Интересно, знает ли Рыбка, что это такое?
Пока мы вытирали посуду, папа замочил полотенца. А потом мы поехали.
В бассейне было потрясающе! Мы купались, ныряли и съезжали с горки прямо в воду.
Папа показывал нам, как плавают различными стилями: баттерфляем, кролем, по-матросски и другими. Когда я папе показал, как плаваю я, и спросил, как называется этот стиль, он засмеялся:
— Можно это назвать «как топор на дно» или «по-собачьи», но каждая порядочная собака обиделась бы.
Тогда обиделся я. Но папа похлопал меня по плечу:
— Не сердись, старик, еще научишься. Пошли потренируемся.
И мы снова полезли в воду.
После этой тренировки нам ужасно захотелось есть. А дома обеда не было. Нас ждали замоченные полотенца, которые надо было прокипятить. Только, к сожалению, полотенца, даже если их долго кипятить, непригодны для еды!
Мы возвращались домой в очень плохом настроении. К тому же папа по дороге велел нам зайти к огороднику и купить салат, а сам пошел домой.
— Отцы совершенно не разбираются в том, чем надо кормить детей. Папа, наверно, думает, что мы кролики и вместо обеда будем грызть травку! — ворчал я, расстроившись.
— В салате, говорят, очень много витаминов, — сказала Магда, чтобы меня утешить, но при этом вздохнула.
Меня ее слова о витаминах вовсе не утешили.
Наконец мы купили салат. Огородник, который нас знал, выбрал две большие головки и помог нам их положить в авоську.
— Несите осторожно, чтобы салат не помялся. Он очень нежный и ломкий. Вам понравится, — хвалил он.
«Да уж! Понравится!» — подумал я.
Я назло всю дорогу крутил авоськой, пока Магда не сказала, чтобы я успокоился, ведь бедный салат тут ни при чем.
На лестнице я почувствовал, что очень хочется есть. К тому же откуда-то вкусно пахло жареными шкварками. Я потянул носом:
— Едят же люди вкусные вещи, — сказал я с завистью.
— Ага, — снова вздохнула Магда.
Но дома нас ждал настоящий сюрприз!
Уже на пороге мы поняли, что этот прекрасный запах шкварок исходит из нашей кухни. Но прыгать от радости мы начали при виде стоящей на столе огромной салатницы, полной дымящихся галушек.
