Один из залов особняка.
В большом зале стояло несколько зверей. Один из них закрывал собой маленькую девочку с двумя хвостами, два других смотрели на него с нескрываемым презрением, и лишь присутствие малышки удерживало их от нападения на врага. - Я так понимаю, договориться у нас не получится, - констатировал факт сын императора. - Не получится, - подтвердил будущий глава рода Оосима. - В таком случае мы можем решить все наши вопросы здесь, тем более что и способы решения у нас с собой есть, - предложил Ник, намекая на кото[1] вакидзаси[2] собеседников. - А Айна может пока подождать результаты наших... переговоров в другой комнате, пока с ней будут жители этого особняка. Примечание. 1 Кото - букв. «старый меч». Мечи, произведённые до 1596 года. Считается, что после этого времени многие приёмы традиционной технологии были утеряны. 2 Вакидзаси - короткий меч (длина клинка 30,3-60,6 см). С конца XVI века в паре с более длинной катаной образует стандартный набор вооружения самурая, дайсё. Использовался как для боя в тесном помещении, так и в паре с катаной в некоторых техниках фехтования. Все молчаливо согласились с его предложением, после чего Айну забрали несколько женщин, а мужчины, буравя друг друга взглядами, молча достали своё оружие. Время разговоров давно прошло, пришло время говорить оружию. Но в этот момент Ник задал вопрос, который долго его терзал. - Скажи, зачем ты это сделал? - Всё просто, - начал отвечать тот. - Моё истинное имя Акихико - сияющий принц, и я буду соответствовать ему. Старик засиделся на троне, ему пора на покой, а мне - занять его место. А девчонка... Что поделать, пускай с детства привыкает быть игрушкой в руках политиков. В конце концов ей придётся выходить замуж, ведь политические браки до сих пор важны, а следующим императором станет мой будущий сын, который обязательно родится после того, как я займу своё законное место. Но ты-то, Мэзэру, сам же помогал мне во всём и сказал, что не чувствуешь мести за прошлое, которое было несколько столетий тому назад. - Глупец, была задета честь клана, и я, несмотря на помощь тебе, предал тебя. «И земля содрогнётся, и небо умоется кровью, и род твой скорбеть будет, как я». И сегодня день, когда я наконец-то свершу месть, и мои предки успокоятся в своих могилах. И пускай ты «яркий», я же - «победный», - с улыбкой и торжествующим блеском в глазах ответил ему Мэзэру Оосима. - Николас, встань на колени и покажи, как умоляют о прощении, - внезапно к тому обратился Акихико. - И тогда ты будешь прощён за преследование будущего императора и его дочери, а также покушение на их убийство. Более того, это нигде не всплывёт и тебе позволят без проблем улететь обратно. Естественно, ты никогда больше не сможешь прилететь в мою страну, но я думаю, что это малая плата за твою жизнь и жизнь твоей семьи. Это моё первое и последнее предложение для тебя. - Это вряд ли, - отрывисто ответил Ник, а в его голосе, казалось, можно было ощутить весь холод арктических ветров. - После таких слов я просто обязан убить тебя, чтобы моей семье не угрожал какой-то безумец. - Тогда ты умрёшь, - спокойно ответил Мэзэру вместо Ника. - И через год в этот же день будет годовщина твоей смерти. Этот уважаемый зверь пересёк океан, чтобы поймать тебя, ублюдка, не ценящего семью и забывшего про свои корни. Именно поэтому я помогу ему. Так что приготовься к смерти, ведь рассвета ты уже не увидишь. - Глупцы, всё, что вас ждёт, - это смерть! - взревел Акихико и направил на него свой меч. Не верьте тем, кто говорит, будто бои на холодном оружии длятся много времени, - эти люди вам врут либо специально, либо по незнанию. Такое возможно лишь в двух случаях - когда враждующие либо полные новички, либо истинные мастера, прошедшие не одну тысячу боёв и настолько сроднившиеся со своим оружием, что оно стало частью их тела. Именно такие мастера и были в этом зале. Без всякой команды, одновременно, как будто репетировали это, они атаковали друг друга на такой высокой скорости, что обычный зверь увидел бы лишь их остаточные изображения. Прошло чуть больше двух минут, но для этой троицы, ведущей свой танец жизни и смерти, минули часы субъективного времени - и такая же нагрузка на тела. Хриплое дыхание и пот, заливавший их лица, красноречиво свидетельствовали об этом.