Тем временем, поскольку телефонный узел в Карнфорте уже автоматизировали, стало безопасно сделать несколько осторожных звонков в Лондон, где разнообразные шкодливые друзья в обмен на большое количество дензнаков принялись за создание нам с Джоком новых личностей, чтобы мы смогли переехать в Австралию и зажить новой жизнью среди Бикс и Чуваков. Новые личности ныне очень дороги и требуют длительного времени, но процесс их получения значительно облегчился — всё-таки столько наркотиков вокруг. Просто находите парнишку, которому недолго уже в этом мире осталось, ибо он увлечён «большим-Г-значит-героином», предпочтительно — такого, который хоть в чём-то вас напоминает. Берёте его под своё крылышко — или, скорее, ваши шкодливые друзья его берут, — вписываете его, выписываете ему это Г и кормите его, когда он в силах чем-нибудь подавиться. Оплачиваете ему Карточку Национального Страхования, покупаете ему паспорт, открываете на его имя счёт в Сберегательной Кассе Почтового Отделения, [214] сдаёте за него тест на вождение и снабжаете его воображаемой работой в реальном месте. («Наниматель» получает его зарплату наличными — в двойном размере.) Затем платите очень дорогому умельцу, который заменяет его фотографию в новом паспорте вашей, и вы — новый человек.
(Наркоман, само собой, теперь становится несколько избыточен: можете заказать его профессионально, но это оплачивается сверху и в наши дни ужасно дорого. Лучший и самый дешёвый курс — лишить его лекарства дня на три или около того, пока он совсем из себя не выйдет, а потом оставить в людной общественной уборной — в этом ремесле очень котируется подземка на Пиккадилли, — со шприцем, в котором содержится тяжёлая передоза. И пусть Природа милостиво берёт своё. Коронер на него едва глянет: быть может, ему лучше там, где он сейчас; ох, да он зажился лет на пять; и т.д.)
Короче говоря, всё вроде бы и ничего, но только Уильям Хики [215] или кто-то из тех обозревателей раз-другой обронил деликатные намёки: дескать, определённые Лица в Высших Кругах получали некие фотоснимки, — а это могло или не могло соотноситься с художествами Фугаса. Если да, то я не очень понимал, кто может это делать — не Иоанна же? Кто-нибудь из этих жутких друзей Фугаса? Мартленд? Я не поддавался беспокойству.
Вчера вечером, когда в бар гостиницы Дино я входил полный свежего воздуха, нагуляв великолепный аппетит, кому угодно я мог бы рассказать, что дела мои обстоят на удивление хорошо. День я провёл на Моссе, где мне повезло — несколько минут я не упускал из своих окуляров усатую зиньку, а если вы полагаете, что таких птиц не бывает, ступайте читать ближайший птичий справочник. Это было лишь вчера вечером, когда я входил в бар.
ВЧЕРА ВЕЧЕРОМ, КОГДА Я ВХОДИЛ В БАР
Бармен должен был улыбнуться и сказать: «Вечер, мистер Джексон, чего желаете?» То есть именно это он говорил мне каждый вечер много недель подряд.
Но вместо этого он враждебно вперился в меня и спросил:
— Чего, Пэдди, обычного? — Я совершенно опешил. — Давай же, — сварливо продолжал бармен, — решай быстрее. Мне и других обслуживать надо, знаешь ли.
Два незнакомца на другом конце стойки мимоходом изучали меня в зеркале за выставкой бутылок. До меня дошло.
— Хорроршок, хорроршок, — густо прорычал я. — Начисляй мине обычного, свилеватый ты отпездал.
Он двинул мне по стойке двойной ирландский «Джеймисон».
— И язык придержи, — сказал он, — а не то вылетишь.
— Херрниа, — ответил я и неопрятно опрокинул в себя виски. Утерся рукавом, рыгнул и вывалился наружу. Хорошо, что полевое обмундирование серьезного орнитолога мало чем отличается от питейного костюма ирландского землекопа. Я взлетел по лестнице и обнаружил Джока в номере на кровати — он читал «Бино». [216]
— Пошли, — сказал я. — Они сжимают кольцо.
Мы жили в состоянии готовности к любой крайности, поэтому выскочили из гостиницы сквозь кухню примерно через девяносто секунд после того, как я покинул бар, и направились к вокзальному двору, где я держал на стоянке «мини». Я завёл двигатель и задом выехал с парковки; я был довольно спокоен — у них не было ни малейшей причины меня заподозрить.
Затем я выругался и заглушил мотор — меня парализовало смятением.
— Чё такое, мистер Чарли, чего-то забыли?
— Нет, Джок. Что-то вспомнил.
А вспомнил я, что не заплатил за виски — и бармен не попросил меня это сделать. Пьяным ирландским землекопам едва ли открывают кредиты в уважаемых провинциальных гостиницах.
215
Уильям Хики (ок. 1749-1830) — английский мемуарист. В 1928 г. его имя стал использовать как псевдоним автор колонки светской хроники газеты «Дейли Экспресс» журналист и политический деятель Том Дриберг (1905-1976).