Виски хватит поддержать меня до того, как начнёт меркнуть свет, а там — кто тут испугается? — я вынырну со своим громоносным шестизарядником, словно какой-нибудь тёртый жизнью герой Старого Запада. Я знаю, что Мартленда убить сумею; затем кто-нибудь другой убьёт меня, и я паду яркой вечерней дымкой в преисподнюю, где нет искусства, нет выпивки, — ведь в этой истории, в конце концов, имеется мораль. Вы же это понимаете, не так ли?