- Из-за этих, как вы говорите, пустяков, сэр, туземцы получили наглядный пример нашей слабости. И теперь нам надо тушить пожар, разожженный усилиями тех, кто не хотел «спорить из-за пустяков», - разозлился четвертый.
- Джентльмены, джентльмены, не надо ссориться, - сказал, вставая из-за стола и начав расхаживать по комнате, третий собеседник. – Мы здесь собрались, чтобы выработать наилучшие меры для исправления случившегося, а не чтобы ссориться. Давайте думать о деле, джентльмены.
Российская Империя. Санкт-Петербург. Октябрь 1912 г.
В ресторане «У Палыча» сегодня было тихо. Сидело несколько приличных компаний, в основном, если присмотреться по одежке, из городских почетных граждан. Тихо выпивали, закусывали и вели неторопливые беседы.
«Вот ведь, - поразился еще не отошедший до конца от праижских приключений Николай. – И пусть весь мир подождет…». Стараясь ничем не выделяться из окружающих, он столь же неторопливо поднял чашечку кофе и сделал глоток. «Замечательно. Действительно чудесный, точно по-турецки, - кофе оказался точно таким, как то, что он пил во время своей поездки в Африку через османские владения. – Кофе-то замечательный, а вот Михаила Фридриховича не видно. Впрочем, теперь спешить некуда». С каждым глотком кофе он чувствовал себя все спокойнее и спокойнее. Тяжелое задание, поспешное бегство, шторм, который пришлось пережить на плохо приспособленном для перевозки пассажиров трампе, все напряжение предыдущих недель словно смывалось чуть горьковатым и пряным напитком. Неожиданно появилось вдохновение. Он усмехнулся и потянул из кармана записную книжку.
Первые строфы легли на бумагу. Стихотворение словно писалось само собой. Кажется, муза утешала его за проигранную, про себя он думал только так, операцию. Проигранную, но… может статься, разбудившую поэтическое вдохновение. Николай стремительно, не останавливаясь, покрывал лист блокнота строками:
- Для кого же теперь вы готовите смерть,
Сильный меч и далеко стреляющий лук?
Иль не знаете вы – завоевана твердь,
К нам склонилась земля, как союзник и друг…[17]
Поставив наконец завершающий вопросительный знак, Гумилев наконец поднял глаза на сидящего напротив фон Коттена.
- А я заметил, что вы почувствовали мое присутствие, - вместо приветствия сказал главный жандарм. И неожиданно ласково улыбнулся. – Все отлично, Николай Степанович. Задержался на личной аудиенции. Не переживайте. Живым или мертвым, но вы бандита достали. Его Величество весьма доволен и повелеть соизволил о награждении всех причастных. Кроме того, объявил о своем благоволении вам и попросил включить вас в штаб Корпуса. «Поэты для России не менее важны, чем Государи. Посему их беречь надо» - его личные слова, полковник. Да, да и звание повелеть изволил через чин, поздравляю. Надеюсь, со стихотворением разрешите первому познакомится, как гонцу, принесшему хорошую новость?
Из газет:
«В дипломатических кругах много толков вызывает изданная в Париже книга известного политического публициста Андре Тардие "Ненужная война". Он, между прочим, рассказывает, что германский кронпринц за две недели до посылки Англией флота, беседуя с французским послом в Берлине Камбоном, сказал: "Дорогой посол, вы сумели избежать войны, Я вас с этим поздравляю и надеюсь, что продолжите сохранять нейтралитет, чтобы не случилось". Из этих слов, замечает Тардие, видно, что Германия надеялась вступить в войну против России на стороне Австро-Венгрии при нейтралитете Антанты…»
«Петербургскiя вѣдомости» 05.12.1911 г.
«ЦАРИЦЫН. Полицией убит долго скрывавшийся главарь разбойничьей шайки мещанин Калмыков, оказавший при задержании вооруженное сопротивление. Разбойником в перестрелке ранен городовой. Шайка Калмыкова совершила в городе и уезде ряд вооруженных нападений.»
«Московскiя вѣдомости» 17.04.1912 г.
«ГЕЛЬСИНГФОРС, 18.IV-1.V. Сегодня по случаю 1-го мая нового стиля, во всех главных городах Финляндии произошли обычные демонстрации рабочих. Власти приняли чрезвычайные меры предосторожности. В Гельсингфорсе держались наготове дежурные войсковые части. В Выборге по требованию коменданта не произносились речи. Продажа красного цветка повсеместно была запрещена. По полученным вчера сведениям, порядок нигде не нарушался.»
«Петербургскiя вѣдомости» 19.04.1910 г.
«Вчера в Москве найден старинный клад, который, судя по некоторым датам, был зарыт в землю либо во времена Бориса Годунова, либо во времена междуцарствия. В 3 часа дня во владении купеческого общества, на Солянке, в том месте, где некогда существовал казенный соляной двор, рабочий, прорывая канаву под фундамент строящегося здания, на глубине пяти аршин, лопатою отрыл большой глиняный кувшин, который от удара лопаты разрушился, и из него высыпалось множество серебряной монеты. Монеты имеют овальную форму, на некоторых из них на одной стороне изображен Георгий Победоносец, а на другой - имеются подписи славянскими буквами, при чем свободно можно разобрать даты, относящиеся к временам Иоанна Грозного. Найденная монета уложена в несколько мешочков и опечатана. Вес всей найденной монеты около ½ пуда. Находка будет передана в московское археологическое общество.»