— Моя фамилия Энджелл — Уилфред Энджелл. У меня здесь нет счета, но, полагаю, я могу уплатить чеком?
— Конечно, сэр. Да, конечно, — даже и теперь она не осмелилась назвать свое имя, что, по его мнению, свидетельствовало о ее хорошем воспитании, поэтому он сам спросил, как ее зовут.
— Фридель, — ответила она. — Перл Фридель.
— Это английская фамилия?
— Мой отец родом из Австрии. А мать была англичанкой. Говорят, я похожа на нее.
— Много лет назад я знал одну женщину, которую вы мне напомнили. Ее звали Анна Тирелл. У нее в роду были датчане, хотя выглядела она совсем англичанкой, как вы.
Заворачивая подарок, она склонила голову набок, но он чувствовал, что ей нравится то внимание, которое он ей оказывал, — как того и следовало ожидать. Ему определенно нравилась ее манера держаться и разговаривать, да и внешность. В ней чувствовалось достоинство. Или это ему только казалось из-за ее высокого роста и полноватой комплекции? В ней было что-то скульптурное. Но в отличие от статуи ее грудь равномерно вздымалась.
Наконец, он взял пакет, снова вытер пот со лба, распрощался и с чувством легкого сожаления покинул магазин. Инцидент был исчерпан, встреча закончена. Как в тот раз, когда самолет приземлился в Женеве, подошла к концу их первая встреча. Сказал «до свидания» и расстался; просто непозволительно было идти дальше, потому что под этим «дальше» подразумевалось нечто, могущее привести к непредвиденным последствиям. Он избегал этого, весь его опыт юриста не позволял ему заходить столь далеко. Как человек, который сам окружил себя стеной, он мог позволить себе лишь выглянуть из-за нее, но не сломать — на это требовалась особая смелость, чуждая его натуре.
Анджела Хоун была приятно удивлена, получив подарок. (Он потратил на него больше, чем рассчитывал, что несколько испортило удовольствие, но он решил, что и в будущем не станет скупиться на такие подарки, когда дело коснется жен влиятельных и нужных ему деловых людей.)
На этой же неделе он рассчитал Алекса. Его присутствие в доме вдруг показалось ему совершенно неуместным — словно чаша терпения внезапно переполнилась. На место Алекса он взял замужнюю пару, но чувствовал, что и они у него долго не продержатся. Когда люди оказывались неисполнительными, он с трудом скрывал к ним презрение.
У преуспевающего стряпчего всегда много деловых связей. Знакомство Энджелла с Винсентом Бирманом было длительным и имело довольно сложную историю. Они вместе учились в Шерборне, где Бирман, старше на курс, сначала всячески изводил Энджелла, затем целиком подчинил его себе и, в конце концов, подружился с ним, защищая его от еще худших мучителей. После войны они вместе сдали выпускные экзамены и в один год получили юридические дипломы. Энджелл сразу же пошел работать в контору отца. Бирман получил наследство в 16 000 фунтов стерлингов, за год промотал его, затем поступил работать в пользующуюся известностью юридическую контору в Грейз-Инн, но, проработав там пять лет, умудрился каким-то образом стать ответчиком в бракоразводном процессе, в котором представлял пострадавшую сторону — мужа, за что был дисквалифицирован как юрист. После чего работал журналистом, служащим отдела информации, пока не открыл собственную юридическую контору. Агентство Винсента Бирмана было небольшим, но весьма эффективным, с широкой сферой деятельности. Основное, чем занималась контора, были консультации по бракоразводным процессам, но она бралась почти за любое дело, к чему лежала душа Бирмана, начиная, к примеру, с того, чтобы послать людей на Олимпийские игры в Мексику, с тем чтобы снабжать репортажами дюжину английских газет, и кончая перевозкой из Африки жирафа, в котором нуждалась какая-нибудь кинокомпания. Поскольку Бирман щедро сорил деньгами, имел широкие связи и был человеком общительным, он всегда знал кого-нибудь, кто, в свою очередь, знал еще кого-то; одним словом, он имел репутацию великого устроителя.
Энджелл прибегал к его помощи время от времени в тех случаях, когда нуждался в сведениях сугубо интимного характера или когда ему необходимо было установить связи с лицом вне его круга. Несмотря на свою своеобразную репутацию, Бирман умел держать язык за зубами; и к тому же Энджелл предпочитал иметь дело с настоящим джентльменом, и притом опытным юристом. Энджелл, хотя никогда не забывал как оказанных ему услуг, так и причиненных обид, давно уже позабыл унижения тридцатилетней давности, и ему доставляло удовольствие считать Бирмана своим школьным товарищем и одним из тех, кому он мог теперь давать мелкие поручения.