Многие вещи, по мнению Перл, не стоили того, чтобы затрачивать на них усилия. Ее нельзя было назвать ленивой, просто она была спокойной, уравновешенной натурой. Она жила, замкнувшись в своем тихом, уютном мирке, и благодаря этому и приобрела репутацию девушки сдержанной, с большим чувством собственного достоинства. Она, отнюдь, не была робкой, а просто неразговорчивой и скрытной. Ее не слишком заботило людское мнение, а если она и придавала ему значение, то не распространялась об этом. Ее утомляли дети, потому что они требовали слишком много внимания. Она любила кошек, а собак не выносила. Она и сама чем-то напоминала кошечку с ее любовью к уюту и к тихому уединению. В семнадцать лет она поступила на курсы при фирме «Д.Х.Эванс», чтобы самой зарабатывать себе на жизнь и не быть никому в тягость, но продолжала жить в семье: отец не хотел, чтобы она отделялась. Не лишенный здравого смысла, но с ограниченным кругозором, Фрэнк Фридель, несмотря на либеральные взгляды, не считал, однако, возможным предоставлять девушке свободу, пока она не достигла совершеннолетия. Кроме того, известная строгость к Перл свидетельствовала о сложившихся между ними особых отношениях: она была живым напоминанием о его первой жене — англичанке; и от нее ждали большего, чем от других детей. Перл хорошо ладила с Рэйчел, но часто удивлялась, как это они с отцом вообще поженились, — и не потому, что Рэйчел была плохой женой, а потому, что отец был намного выше ее во всех отношениях.
Несмотря на некоторые странности в характере Перл, их семья была довольно дружной, и в воскресенье утром, когда ее начали расспрашивать о танцах, ей пришлось немного приврать, и она надеялась, Хэйзел и Крис, если зайдет разговор, ее не выдадут. Перл не любила затягивать любую ссору и в тот же день попыталась позвонить Хэйзел и увидеться с нею. Вначале их встреча была довольно натянутой, но спустя немного разговор перешел на Криса и Хэйзел оттаяла. Больше всего Перл боялась, как бы ссора не испортила их план совместного отпуска. Но она не упомянула о свидании с Годфри в среду. И хотя ей в тот момент ужасно хотелось поговорить о нем с кем-нибудь, потом она была довольна, что промолчала.
И вот наступила среда, и, возвращаясь с работы домой, она, как обычно, с трудом втиснулась в автобус № 25 и еле-еле успела на поезд 6.14 с вокзала Виктории, а затем села на другой автобус у вокзала в Кройдоне и в семь часов была дома. У нее оставалось мало времени, но Рэйчел занималась со своим выводком, а отец еще с работы не вернулся, поэтому она крикнула, что не будет ужинать дома, и сделала вид, что не расслышала вопроса Рэйчел: «Куда ты идешь?».
Так как она питалась дома, ей удалось отложить достаточную сумму денег, по словам Рэйчел, «целое состояние», на наряды, и ее узкий дубовый шкаф ломился от платьев. Она понятия не имела, в чем принято ходить на бокс, но «Уолвортс» был явно не из фешенебельных мест. После долгих раздумий она надела тонкий шерстяной костюм малинового цвета с квадратным вырезом и расклешенной короткой юбкой и перекинула на руку пальто, правда, не самое лучшее.
Она просила его не звонить в дверь, а дожидаться ее на другой стороне улицы, и точно минута в минуту в 7.25 большая зеленая машина уже стояла там; среди подержанных седанов и семейных малолитражек она выглядела настоящим исполином.
Перл схватила сумочку и уже собиралась выйти, как вдруг вспомнила о росте Годфри — сбросила туфли, которые обычно носила, и надела черные лакировки на низком каблуке.
— Привет, Устричка, — сказал он. — Ого, ну и вид. Сногсшибательно. Ну, залезайте. Как раз это я и собираюсь сегодня сделать.
— Что?
— Сшибить кого-нибудь с ног и расквасить физиономию. — Он рассмеялся. Резкий отрывистый смех, словно он задыхается. Не радостный. — Все в порядке? Поехали. — Он завел мотор, и машина мягко заскользила по дороге.
На нем был свитер-водолазка и спортивные брюки. В машине пахло не то лосьоном, не то каким-то кремом. Профиль у него действительно был красивый, девушки по нему с ума сходят, сразу видно, и он к этому привык.
— Стоило ли вам заезжать за мной? — спросила она. — Может, вам нужно было готовиться перед…
— Определенно. Робинс бесится от злости, что меня нет там. Но я уже там показался, что еще надо? Я успею обратно как раз вовремя.
— Кто такой Робинс?
— Мой менеджер. Так, никудышный парень, бездельник, неудачник.