Драчливость
Альтернативой как мягкому, послушному, располагающему типу преодоления тревоги, так и жесткому, принципиальному, привязанному к правилам типу является кластер черт характера, которые можно определить, как драчливое запугивание, посредством которого (как описывал Фрейд в связи с эдиповым комплексом) индивидуум конкурирует с отцовским авторитетом, а позже в жизни использует позицию авторитета как для того, чтобы ощущать себя в безопасности, так и для того, чтобы получить то, что ему нужно. В той мере, в какой в эти отношения вовлекается конкурентная узурпация, возникает чувство вины, боязнь общения и укрепляется параноидное чувство небезопасности. К этой категории относятся, кроме денансирования авторитета и желания занять это место, «аргументированность», «критичность», «скептицизм» и «цинизм».
Помимо этого я вложил в список следующие дискрипторы: «они думают, что знают, как это сделать правильно», «заставлять других подчиниться», «напыщенный», «блефующий», «сильный», «мужественный» и «помпезный». Оказалось, что такая черта, «как быть козлом отпущения» связана, скорее, с этой «сильной» разновидностью энеа-типа VI, чем с теплым слабым его видом. Мы наблюдаем проявление контрафобии в энеа-типе VI - стратегию, сравнимую с лаем собаки.
Ориентация на авторитеты и идеалы
То, что у агрессивных, послушных и нежных общее, - это их отношение к авторитетам. Можно сказать, что первоначальный источник страха в энеа-типе VI - родительский авторитет и угроза наказания властьпредержащим родителем, обычно отцом. Так же, как вначале его страх приводил к мягкости, послушанию или демонстративному неповиновению (и, обычно, двойственности) по отношению к родителю, сейчас личность продолжает вести себя и чувствовать так же в присутствии тех, кто является для них авторитетом, или по отношению к тем, кого он (осознанно или неосознанно) им наделяет.
Здесь можно упомянуть примеры «авторитарной агрессии» и «авторитарной покорности», отмеченные авторами работы «Авторитарная личность»: энеа-тип VI проявляет агрессию по отношению к тем, кто стоит ниже, и покорность по отношению к тем, кто стоит выше по иерархии авторитетов. [23] Они не только живут в иерархическом мире, они осознанно и ненавидят, и любят авторитеты (так как, несмотря на тревогу при наличии неопределенности, это самый двойственный из всех энеа-типов).
Наряду с послушанием, потребностью в покорности и любви, ненавистью и двойственностью по отношению к авторитетам, энеа-тип VI в большей степени, чем другие, демонстрирует идеализацию авторитетов, что проявляется или в идеализированном обожании героя, обобщенной склонности к благородному и сильному, или в ориентации на благородство вообще, что ведет к чрезмерной мифологизации жизни, чтобы объяснить страсть к изначальному величию. Это увлечение тем, что является большим, чем жизнь, не только подчеркивает обожествление или приписывание одержимости нечистой силой всему, что окружает человека (что наблюдал Юнг в связи с интровертно мыслящим энеа-типом), и осознанной величественностью идеалов фанатиков, оно является также характерной чертой людей энеа-типа VI вообще, которые, учитывая все это, могут быть названы «идеалистами».
Обвинение себя и других
.Вина также явно проявляется в характере энеа-типа VI, как и в энеа-типах IV и V, только в энеа-типе VI механизм возникновения чувства вины идет рука об руку с очевидным процессом оправдания через нападение и формирование внешних врагов. Можно сказать, что не только чувство тревоги, но и чувство вины ищет пути к облегчению через расположение, через умиротворение потенциальных обвинителей, через подчинение личностным интеллектуальным авторитетам или через самоуверенный блеф, за которым личность прячет свою слабость и несовершенство. В узурпации родительского авторитета личность действует не только с целью самозащиты, но также и с целью избежать обвинения.
Можно сказать, что чувство вины, проявляющееся в таких чертах характера, как склонность защищаться самооправданием, ощущение опасности, включает и акт самообвинения, превращающий личность в унижающего родителя по отношению к самому себе. Именно в этом акте самопротипоставления, когда личность становится собственным врагом, я вижу фиксации, соответствующие энеа-типу VI, то есть дефект познания, развитый вследствие страха и ставший собственным источником. Обвинение, как черта характера энеа-типа, направлено не только на самого себя, но также и на других - возможно как следствие нападения с целью избежать мук слишком большого чувства вины. Энеа-тип VI не только сам подвергает себя преследованиям и чувствует себя преследуемым, он также является подозрительным и критичным преследователем - и может подтвердить свою помпезность именно в виду того, что это позволяет высказывать суждения о других.
Сомнение и двойственность
Говорить о самоуничижении - это значит говорить о неуверенности в себе, так же как о подозрительности, подразумевает сомнения в других. Кроме позиции обвиняющего инквизитора по отношению к себе и другим, слово «сомнение» напоминает о неуверенности энеа-типа VI в отношении окружающих: он одновременно принижает и выпячивает себя, как параноидные шизофреники, обуреваемые противоположными чувствами: воспринимают себя одновременно и преследуемыми, и помпезными.
Иными словами, он сомневается в себе и сомневается в своих сомнениях; он подозрителен к другим и боится, что может ошибаться. Результат этой двойной перспективы, конечно же, хроническая неуверенность в выборе направления действия и соответственно тревога, потребность в поддержке и руководстве и так далее. Иногда - в качестве защиты от неопределенности - он может перед всем миром занять позицию истинно верящего, кто абсолютно уверен во всем. В случае, если это не фанатик, для энеа-типа VI больше, чем для всех других типов, характерна двойственность: и наиболее четко его двойственность проявляется в одновременной ненависти и любви по отношению к «облеченным авторитетом» родителям.
Интеллектуальные сомнения, как кажется, являются лишь выражением эмоциональных сомнений, из-за чего он разрывается между ненавистью и обольщением в самом себе, желанием доставить удовольствие и желанием пойти наперекор, подчиниться и восстать, восторгаться и унизить.
3. Экзистенциальная психодинамика
В случае с энеа-типом VI это особенно релевантная тема в виду связи между точками IX и VI в энеаграмме: можно сказать, что страх действий ведет к оторванности от самого себя, что отсутствие обоснования бытия выражается в хрупкости или слабости в отношении самовыражения.
В то время как энеа-тип III вряд ли осознает противостояние самому себе, а энеа-типы IV и V на нем чрезвычайно сосредоточены, переживая его как чувство собственной незначительности, переживание тиковой обскурации в энеа-типе VI проектируется в будущее и несет в себе ощущение предчувствия чего-то страшного.
И.Дж.Гоулд, «Человек с усами», уголь, 10WX15", 1987.
Это состояние было соответствующим образом описано Р.Д.Лейнгом как страх взглянуть внутрь себя и обнаружить, что там никого нет. В этом случае нет ни игнорирования проблемы, ни стремления встретить ее лицом к лицу, но, скорее всего, желание как бы не смотреть на проблему, частично избегать ее.
Хрупкость ощущения бытия имеет то же качество, которое удачно описывается выражением, предложенным Лейнгом в связи с тиковой обскурацией вообще: «тиковое ощущение небезопасности». Можно сказать, что утрата чувства бытия в энеа-типе VI выражается как переживание угрозы бытию, ненадежности бытия. [24] Можно думать, что чрезмерная забота энеа-типа VI о безопасности базируется не столько на физиологическом страхе или даже не на эмоциональном страхе, сколько на чрезмерном беспокойстве о факторах физической и эмоциональной безопасности от опасности, которая «не от мира сего». В отличие от переживаний действительно мужественного героя, который может рискнуть всем, включая жизнь, из смутного чувства, коренящегося где-то вне очевидного существования, трус проецирует свою тиковую небезопасность во внешние области существования через обобщенную неспособность рисковать или чрезмерной заботой об авторитетах и силе как гарантии от такого риска.