Эксгибиционизм (нарциссизм)
Люди энеа-типа VIII приятны, остроумны и часто очаровательны, но не тщеславны в вопросах, касающихся их внешности. Их соблазнительность, хвастовство и самонадеянные притязания сознательно манипулятивны: они направлены на приобретение влияния и возвышение в иерархии силы и доминантности. Кроме того, они определяют компенсацию за эксплуатацию и бесчувственность, способ купить других или добиться собственной приемлимости, несмотря на такие черты характера, как безответственность, принуждение, агрессивность.
Автономия
Как заметила Хорни, ничего иного, кроме стремления полагаться на себя нельзя, ожидать от того, кто относится к другим людям, как к потенциальным соперникам или предметам эксплуатации. Вместе с характерным стремлением к автономии в энеа-типе VIII проявляется идеализация автономии, соответствующее отрицание зависимости и пассивные оральные усилия. Отрицание этих пассивных черт настолько явно, что Райх выдвинул постулат, что именно фаллическо-нарциссический характер определяет защиту от них. [29]
Сенсомоторная доминантность
.Кроме концепций вожделения и гедонизма, бунтарства, стремления карать, доминантности и стремления к власти, жесткости, рискованности, нарциссизма, хитрости, в энеа-типе VIII присутствует превалирование действий над интеллектом и чувствами, так как это самый сенсомоторный характер из всех. Характерная ориентация энеа-типа VIII на хваткое и конкретное «здесь и сейчас» - в сфере чувств, а в особенности, ощущении тела - это склонность крепко держаться за настоящее, возбужденное нетерпение по отношению к воспоминаниям, абстракциям, предвкушениям и одновременно падение чувствительности к тонкости эстетических и духовных переживаний. Концентрация на настоящем - это не просто проявление ментального здоровья, как это могло бы быть в случае с другими характерами, но следствие установки не считать что-либо, реальным, что не осязаемо и не может намеренно послужить стимулом чувствам.
3. Экзистенциальная психодинамика
Чрезмерное развитие способности действовать для того, чтобы бороться в опасном мире, которому нельзя доверять, возможно, и есть тот фундаментальный путь, избрав который, характер энеа-типа VIII не смог развить все свои человеческие качества. Для дальнейшего разъяснения его экзистенциальной интерпретации нам нужно понять тот порочный круг, в котором не только тиковая обскурация подпитывает вожделение, но вожделение в своей импульсивной хватке ко всему осязаемому приводит к объединению более нежных качеств и к исчезновению их, что приводит к утрате целостности и, таким образом, к утрате бытия. Как если бы вожделеющий характер в своем нетерпении к получению удовлетворения сдвигается на чрезмерно конкретные понятия своей цели, такие как удовольствие, богатство, триумф и так далее, только для того, чтобы обнаружить, что это стремление, замещающее бытие, оставляет его навсегда неудовлетворенным, стремящимся к напряженности ощущений.
Ситуацию можно расширить, прибегнув к парадигме насильника - экстраполяция подхода к жизни вожделеющего хищника. Он оставил надежду стать нужным, не говоря уж о любви. Он принял как должное факт, что получит он только то, что возьмет сам. Как берущий, он не преуспеет, если будет беспокоиться предположениями о чувствах других людей. Как стать победителем, ясно: поставить стремление к победе на первый план; точно так же способ удовлетворить свои нужды - это забыть о других. Однако мир без других людей для наиболее антисоциального энеа-типа VIII не более полон действительной жизни, чем мир шизоидного энеа-типа V. Как шизоидному типу не хватает осознания ценности бытия и свойственно ощущение утраты связей, то же переживает психопат, несмотря на то, что он кажется контактным, увлеченным и до краев полным сильными эмоциями-
Парадигма насильника может послужить основой для дальнейшего обсуждения сходства в том, что садистский энеа-тяп не знает того, к чему он стремится. Конкретность желания, которое слишком ощущаемо (здесь интерес к сексуальным удовольствиям, не сопровождающийся интересом к общению) - это имидж, через который можно понять как конкретизацию здорового побуждения к общению, далекого от собственной ориентации на реальность
И.Дж.Гоулд, «Ф.Легер, герой рабочих», перо и тушь, 11"Х15", 1952.
ситуации (подобной «реалистично-фаллическо-нарциссическим» претензиям) ведет к очевидной утрате психологической реальности. Такая ситуация приводит к сексуализации ориентированной на вожделение личности, как результат подавления, отрицания и трансформации желания любви.
Как бы оно ни было скрыто, за полной энтузиазма экспансивностью, жизнерадостностью и соблазнительным очарованием вожделеющих мы видим утрату связей, подавление нежности, отрицание желания любви, что ведет к потере цельности и чувства бытия.
Энеа-тип VIII, ищущий бытие в удовольствии и во власти получать удовольствие, благодаря настойчивости и чрезмерным усилиям теряет способность воспринимать, в то время как бытие только и возможно в плане восприятия. Упорно стремясь к удовлетворению там, где можно себе хотя бы представить подобие удовлетворения, почти как Насреддин, ищущий на базаре свой ключ, он упрочивает тиковую недостаточность, которая питает его вожделенное стремление к триумфу и другим заменам бытия.
Глава девятая
«Плывущий по течению»
1. Accidia. Страсть к комфорту и сверхприспособляемость
Слова «лень» и «праздность», коими Ичазо описывал основную страсть и фиксацию (соответственно), определяющие энеа-тип IX, не передают того, что они, как изначально предполагалось, должны были означать - до того как вместо латинского термина accidia было введено слово «медлительность».
Профессор Чилийского университета Жанини пишет: «То, что Святой Фома, Григорий Великий, Святой Исидор, Касьян (цитируя только наиболее представительных авторов) определяли как accidia, на самом деле очень сложный феномен и далек от его современных переводов, таких как недостаточность мотивации действия и др.» [30]
В свою очередь, перевод с греческого a-chedia (беззаботность), accidia определяет, скорее, леность психическую и спиритуальную, чем тенденцию бездействия, что относится и к «праздности» в контексте этой книги.
О такой спиритуальной лени можно говорить в связи с людьми, забывшими Бога, или, говоря обычным языком, это глухота по отношению к духу и утрата чувства бытия до тех пределов, когда даже не видишь разницу, - духовное огрубение. В психологическом плане accidia проявляется как утрата внутреннего мира, отказ видеть и самоотречения изменениям.
Комбинация утраты внутреннего мира и сопутствующих ему уступчивости и самоотречения приведут к синдрому добродушной удобной «приземленности», которая может разрастись до буквальности и узости.
Энеа-тип IX - это не просто тот, кто не научился любить вследствие того, что ему (ей) было отказано в любви, но тот, кто забыл о своем разочаровании благодаря своего рода психологической толстокожести, чрезмерному упрощению, психологической ампутации, которая превращает его в наименее чувствительный и наиболее стоический из характеров. (Энеа-тип IX противостоит гиперчувствительным IV и V типам внизу энеаграммы).
Не менее важно, чем этимология слова, то, что писал о нем Святой Фома, когда он говорил, что accidia - это «грусть, заставляющая нас медлить в духовных поступках». [31] Но ленность адресована не только духовности, она предполагает позицию, подкрепляемую депрессивным эмоциональным контекстом.
Как бы точно все вышесказанное ни было, оно не предполагает проникновения духовной лени в мир и проявления ее вне приюта отшельника и монастыря. Так, как характеризует энеа-тип IX, не отсутствие религиозности, а. скорее, наоборот - только в нем и проявляется тенденция к религиозности в социальном и идеологическом толковании мира в большей степени, чем в отношении его мистической сущности. Энеа-тип IX, как мы увидим, это удовлетворенный и великодушный тип людей, чья «медлительность» проявляется не столько в антипатии к духовному, сколько в утрате внутреннего мира, отвращении к психологическим исследованиям и сопротивлении изменениям, что существует бок о бок с чрезмерной стабильностью и склонностью к консерватизму. Его девизом по отношению к себе и другим может быть - «Не дразни собак».