Вергилий
Энеида
ВЕРГИЛИЙ
ЭНЕИДА
КНИГА ПЕРВАЯ
Битвы и мужа пою, кто в Италию первым из Трои Роком ведомый беглец - к берегам приплыл Лавинийским. Долго его по морям и далеким землям бросала Воля богов, злопамятный гнев жестокой Юноны. 5 Долго и войны он вел,- до того, как, город построив, В Лаций богов перенес, где возникло племя латинян, Города Альбы отцы и стены высокого Рима. Муза, поведай о том, по какой оскорбилась причине Так царица богов, что муж, благочестием славный, 10 Столько по воле ее претерпел превратностей горьких, Столько трудов. Неужель небожителей гнев так упорен? Город древний стоял - в нем из Тира выходцы жили, Звался он Карфаген - вдалеке от Тибрского устья, Против Италии; был он богат и в битвах бесстрашен. 15 Больше всех стран, говорят, его любила Юнона, Даже и Самое забыв; здесь ее колесница стояла, Здесь и доспехи ее. И давно мечтала богиня, Если позволит судьба, средь народов то царство возвысить. Только слыхала она, что возникнет от крови троянской 20 Род, который во прах ниспровергнет тирийцев твердыни. Царственный этот народ, победной гордый войною, Ливии гибель неся, придет: так Парки судили. Страх пред грядущим томил богиню и память о битвах Прежних, в которых она защищала любезных аргивян. 25 Ненависть злая ее питалась давней обидой, Скрытой глубоко в душе: Сатурна дочь не забыла Суд Париса, к своей красоте оскорбленной презренье, И Ганимеда почет, и царский род ненавистный. Гнев ее не слабел; по морям бросаемых тевкров, 30 Что от данайцев спаслись и от ярости грозной Ахилла, Долго в Лаций она не пускала, и многие годы, Роком гонимы, они по волнам соленым блуждали. Вот сколь огромны труды, положившие Риму начало.
Из виду скрылся едва Сицилии берег, и море 35 Вспенили медью они, и радостно подняли парус, Тотчас Юнона, в душе скрывая вечную рану, Так сказала себе: "Уж мне ль отступить, побежденной? Я ль не смогу отвратить от Италии тевкров владыку? Пусть мне судьба не велит! Но ведь сил достало Палладе 40 Флот аргивян спалить, а самих потопить их в пучине Всех за вину одного Оилеева сына Аякса? Быстрый огонь громовержца сама из тучи метнула И, разбросав корабли, всколыхнула ветрами волны. Сам же Аякс, из пронзенной груди огонь выдыхавший, 45 Вихрем вынесен был и к скале пригвожден островерхой. Я же, царица богов, громовержца сестра и супруга, Битвы столько уж лет веду с одним лишь народом! Кто же Юноны теперь почитать величие станет, Кто, с мольбой преклонясь, почтит алтарь мой дарами?" 50 Так помышляя в душе, огнем обиды объятой, В край богиня спешит, ураганом чреватый и бурей: Там, на Эолии, царь Эол в пещере обширной Шумные ветры замкнул и друг другу враждебные вихри, Властью смирив их своей, обуздав тюрьмой и цепями. 55 Ропщут гневно они, и горы рокотом грозным Им отвечают вокруг. Сидит на вершине скалистой Сам скиптродержец Эол и гнев их душ укрощает, Или же б море с землей и своды высокие неба В бурном порыве сметут и развеют в воздухе ветры. 60 Но всемогущий Отец заточил их в мрачных пещерах, Горы поверх взгромоздил и, боясь их злобного буйства, Дал им владыку-царя, который, верен условью, Их и сдержать, и ослабить узду по приказу умеет.
Стала Эола молить Юнона такими словами: 65 "Дал тебе власть родитель богов и людей повелитель Бури морские смирять или вновь их вздымать над пучиной. Ныне враждебный мне род плывет по волнам Тирренским, Морем в Италию мча Илион и сраженных пенатов. Ветру великую мощь придай и обрушь на корму им, 70 Врозь разбросай корабли, рассей тела по пучинам! Дважды семеро нимф, блистающих прелестью тела, Есть у меня, но красой всех выше Деиопея. Я за услугу твою тебе отдам ее в жены, Вас на все времена нерушимым свяжу я союзом, 75 Чтобы прекрасных детей родителем стал ты счастливым".
Ей отвечает Эол: "Твоя забота, царица, Знать, что ты хочешь, а мне надлежит исполнять повеленья. Ты мне снискала и власть, и жезл, и Юпитера милость, Ты мне право даешь возлежать на пирах у всевышних, 80 Сделав меня повелителем бурь и туч дожденосных".
Вымолвив так, он обратным концом копья ударяет В бок пустотелой горы,- и ветры уверенным строем Рвутся в отверстую дверь и несутся вихрем над сушей. На море вместе напав, до глубокого дна возмущают 85 Воды Эвр, и Нот, и обильные бури несущий Африк, вздувая валы и на берег бешено мча их. Крики троянцев слились со скрипом снастей корабельных. Тучи небо и день из очей похищают внезапно, И непроглядная ночь покрывает бурное море. 90 Вторит громам небосвод, и эфир полыхает огнями, Близкая верная смерть отовсюду мужам угрожает. Тело Энею сковал внезапный холод. Со стоном Руки к светилам воздев, он молвит голосом громким: "Трижды, четырежды тот блажен, кто под стенами Трои 95 Перед очами отцов в бою повстречался со смертью! О Диомед, о Тидид, из народа данайцев храбрейший! О, когда бы и мне довелось на полях илионских Дух испустить под ударом твоей могучей десницы, Там, где Гектор сражен Ахилла копьем, где огромный 100 Пал Сарпедон, где так много несло Симоента теченье Панцирей, шлемов, щитов и тел троянцев отважных!"
Так говорил он. Меж тем ураганом ревущая буря Яростно рвет паруса и валы до звезд воздымает. Сломаны весла; корабль, повернувшись, волнам подставляет 105 Борт свой; несется вослед крутая гора водяная. Здесь корабли на гребне волны, а там расступились Воды, дно обнажив и песок взметая клубами. Три корабля отогнав, бросает Нот их на скалы (Их италийцы зовут Алтарями, те скалы средь моря,110 Скрытый в пучине хребет), а три относит свирепый Эвр с глубины на песчаную мель (глядеть на них страшно), Там разбивает о дно и валом песка окружает. Видит Эней: на корабль, что вез ликийцев с Оронтом, Падает сверху волна и бьет с неслыханной силой 115 Прямо в корму и стремглав уносит кормчего в море. Рядом корабль другой повернулся трижды на месте, Валом гоним, и пропал в воронке водоворота. Изредка видны пловцы средь широкой пучины ревущей, Доски плывут по волнам, щиты, сокровища Трои. 120 Илионея корабль и Ахата прочное судно, То, на котором Абант, и то, где Алет престарелый, Все одолела уже непогода: в трещинах днища, Влагу враждебную внутрь ослабевшие швы пропускают.
Слышит Нептун между тем, как шумит возмущенное морс 125 Чует, что воля дана непогоде, что вдруг всколыхнулись Воды до самых глубин,- и в тревоге тяжкой, желая Царство свое обозреть, над волнами он голову поднял. Видит: Энея суда по всему разбросаны морю, Волны троянцев гнетут, в пучину рушится небо. 130 Тотчас открылись ему сестры разгневанной козни. Эвра к себе он зовет и Зефира и так говорит им: "Вот до чего вы дошли, возгордившись родом высоким, Ветры! Как смеете вы, моего не спросив изволенья, Небо с землею смешать и поднять такие громады? 135 Вот я вас! А теперь пусть улягутся пенные волны, Вы же за эти дела наказаны будете строго! Мчитесь скорей и вашему так господину скажите: Жребием мне вручены над морями власть и трезубец, Мне - не ему! А его владенья - тяжкие скалы, 140 Ваши, Эвр, дома. Так пусть о них и печется И над темницей ветров Эол господствует прочной". Так говорит он, и вмиг усмиряет смятенное море, Туч разгоняет толпу и на небо солнце выводит. С острой вершины скалы Тритон с Кимотоей столкнули 145 Мощным усильем суда, и трезубцем их бог поднимает, Путь им открыв сквозь обширную мель и утишив пучину, Сам же по гребням валов летит на легких колесах. Так иногда начинается вдруг в толпе многолюдной Бунт, и безродная чернь, ослепленная гневом, мятется. 150 Факелы, камни летят, превращенные буйством в оружье, Но лишь увидят, что муж, благочестьем и доблестью славный, Близится,- все обступают его и молча внимают Слову, что вмиг смягчает сердца и душами правит. Так же и на море гул затих, лишь только родитель, 155 Гладь его обозрев, пред собою небо очистил И, повернув скакунов, полетел в колеснице послушной.
Правят свой путь между тем энеады усталые к суше Лишь бы поближе была! - и плывут к побережьям Ливийским. Место укромное есть, где гавань тихую создал, 160 Берег собою прикрыв, островок: набегая из моря, Здесь разбивается зыбь и расходится легким волненьем. С той и с другой стороны стоят утесы; до неба Две скалы поднялись; под отвесной стеною безмолвна Вечно спокойная гладь. Меж трепещущих листьев - поляна, 165 Темная роща ее осеняет пугающей тенью. В склоне напротив, средь скал нависших таится пещера, В ней - пресноводный родник и скамьи из дикого камня. Нимф обиталище здесь. Суда без привязи могут Тут на покое стоять, якорями в дно не впиваясь. 170 Семь собрав кораблей из всего их множества, в эту Бухту входит Эней; стосковавшись по суше, троянцы На берег мчатся скорей, на песок желанный ложатся, Вольно раскинув тела, увлажненные солью морскою. Тотчас Ахат из кремня высекает яркую искру, 175 Листья сухие огонь подхватили, обильную пищу Дали сучья ему - от огнива вспыхнуло пламя. Вынув подмоченный хлеб и благой Цереры орудья, Люди, усталость забыв, несут спасенные зерна, Чтоб, на огне просушив, меж двух камней размолоть их. 180 Сам Эней между тем, на утес взобравшись высокий, Взглядом обводит простор: не плывут ли гонимые ветром Капис или Антей, кораблей не видать ли фригийских И не блеснут ли щиты с кормы Каика высокой. Нет в окоеме судов! Но над морем,- заметил он,- бродят 185 Три оленя больших; вереницею длинной за ними Следом все стадо идет и по злачным долинам пасется. Замер на месте Эней, и Ахатом носимые верным Быстрые стрелы и лук схватил он в руки поспешно. Прежде самих вожаков уложил, высоко носивших 190 Гордый убор ветвистых рогов; потом уже стадо Стрелами он разогнал врассыпную по рощам зеленым. Кончил не раньше Эней, чем семь огромных оленей Наземь поверг, с числом кораблей число их сравнявши. В гавань оттуда идет победитель, меж спутников делит 195 Вина, что добрый Акест поднес, кувшины наполнив, В дар троянским гостям, покидавшим Тринакрии берег. Всех вином оделив, он скорбящих сердца ободряет: "О друзья! Нам случалось с бедой и раньше встречаться! Самое тяжкое все позади: и нашим мученьям 200 Бог положит предел; вы узнали Сциллы свирепость, Между грохочущих скал проплыв; утесы циклопов Ведомы вам; так отбросьте же страх и духом воспряньте! Может быть, будет нам впредь об этом сладостно вспомнить. Через превратности все, через все испытанья стремимся 205 В Лаций, где мирные нам прибежища рок открывает: Там предначертано вновь воскреснуть троянскому царству. Ныне крепитесь, друзья, и для счастья себя берегите!" Так он молвит друзьям и, томимый тяжкой тревогой, Боль подавляет в душе и глядит с надеждой притворной. 210 Спутники тут за добычу взялись, о пире заботясь: Мясо срывают с костей, взрезают утробу, и туши Рубят в куски, и дрожащую плоть вертелами пронзают, Ставят котлы на песке, и костры разводят у моря. Все, возлежа на траве, обновляют пищею силы, 215 Старым вином насыщая себя и дичиною жирной. Голод едой утолив и убрав столы после пира, Вновь поминают они соратников, в море пропавших, И, колеблясь душой меж надеждой и страхом, гадают, Живы ль друзья иль погибли давно и не слышат зовущих. 220 Благочестивый Эней об отважном тоскует Оронте, Плачет тайком о жестокой судьбе Амика и Лика, Также о храбром скорбит Гиасе и храбром Клоанте.