Крики и шум непрестанно влекли нас к дому Приама. Битва такая здесь шла многолюдная, словно нигде уж Не было больше войны, и бойцов не удерживал город. 440 Лютый свирепствует Марс. Данайцы рвутся в чертоги, Тщатся входы занять, прикрываясь сверху щитами, Лестницы ставят к стенам и у самых дверей по ступеням Лезут все выше они, против стрел щиты выставляя Левой рукой, а правой уже хватаясь за кровли. 445 Башни рушат на них, черепицу мечут дарданцы, Видя последний свой час, на краю неминуемой смерти Этим оружьем они от врагов хотят защититься. Дедовских древних времен красу - золоченые балки Катят сверху одни; другие, мечи обнаживши, 450 Встали в дверях изнутри, охраняют их сомкнутым строем. Духом воспрянув, спешим скорее к царским чертогам, Чтобы пополнить ряды и помощь подать побежденным.
Дверь потайная была и ход, покинутый всеми: Сзади он вел во дворец через все покои Приама, 455 Здесь ходила не раз, пока наше царство не пало, Без провожатых, одна, Андромаха к родителям мужа, К деду несчастная мать носила Астианакса. Быстро выбежал я на высокую крышу, откуда Бедные тевкры вниз безвредные копья метали. 460 С краю там башня была, до самых звезд поднималась Кровлей высокой она, с нее видна была Троя, Ряд привычный судов данайских и лагерь ахейский. Башню вокруг обступив, мы железом крушим основанья Там, где высокий настил расшатался в швах ослабевших, 465 Вниз толкаем ее, и внезапно с грохотом грозным Рушится все, и вражеский строй засыпают обломки. Но подступают еще и еще данайцы, и градом Камни и копья летят.
Возле самых сеней на пороге царском ярится 470 Пирр, и ярко блестит доспех, сверкающий медью. Так выходит на свет, напитавшись травой ядовитой, Змейка: зимой холода под землей ее долго держали; Юностью ныне блестя и сбросив старую кожу, Скользкую спину она извивает и грудь поднимает 475 К солнцу опять, и трепещет язык раздвоенный в пасти. Рядом стоит великан Перифант и возница Ахилла Автомедонт-щитоносец и с ним скиросское войско: Все, дворец обступив, на крышу факелы мечут. Пирр - в передних рядах: схватив топор двулезвийный, 480 Рубит порог и дверь, обитую медью, срывает Прочь с косяка. Уж насквозь прорубил он дубовую доску; Словно раскрытая пасть, широко в ней зияет отверстье: Внутренность дома видна, череда чертогов открылась, Виден Приама покой и царей наших древних палаты, 485 Люди с оружьем видны, что стоят за первою дверью.
Полнится дом между тем смятеньем и горестным стоном: В гулких чертогах дворца отдаются женские вопли, Крик долетает до звезд. Объятые трепетом, бродят Матери, жены везде по обширным покоям, и двери 490 Держат в объятьях они, поцелуями их покрывая. Натиском Пирр подобен отцу: и запоры и стражи Все бессильны пред ним. От ударов частых тарана Дверь подалась наконец, сорвалась с шипов и упала. Сила путь пролагает себе: вломились данайцы, 495 Первых стражей свалив, разлились по дворцу, словно волны. С меньшей силой поток вспененный, прорвавши плотины, Натиском волн одолев на пути стоящие дамбы, Бешено мчит по лугам и по нивам стремит свои волны, Вместе со стойлами скот унося. Разъяренного Пирра 500 Видел я сам и Атридов двоих на высоком пороге, Видел меж ста дочерей и невесток Гекубу, Приама, Кровью багрил он алтарь, где огонь им самим освящен был. Брачных покоев полета - на потомков обильных надежда, Двери, щитами врагов и варварский гордые златом,505 Рушится все. Что огонь пощадил,- досталось данайцам.
Спросишь, быть может, о том, какова была участь Приама? Видя, что занят врагом разрушенный город, что входы Взломаны царских палат, что дворец наполняют данайцы, Старец, отвыкший от битв, дрожащей рукой облачает 510 Дряхлое тело в доспех, надевает меч бесполезный, Прямо в гущу врагов устремляется в поисках смерти. В самом сердце дворца, под открытым сводом небесным Был огромный алтарь, и старый лавр густолистый Рос, нависая над ним, осеняя ветвями пенатов. 515 В тщетной надежде вокруг с Гекубой дочери сели, Жались друг к другу они, как голубки под бурею черной, Статуи вечных богов обнимая. Когда же Гекуба Мужа увидела вдруг в доспехах, приличных лишь юным, Молвила: "Бедный Приам, о что за умысел страшный 520 Это оружие взять тебя заставил? Куда ты? Нет, не в таком подкрепленье, увы, не в таких ратоборцах Время нуждается! Нет, если б даже был здесь мой Гектор... Так отойди же сюда! Защитит нас жертвенник этот, Или же вместе умрем!" И, промолвив, она привлекает 525 Старца к себе и сажает его в укрытье священном.
В этот миг, ускользнув от резни, учиняемой Пирром, Сын Приамов Попит появился. Средь вражеских копий, Раненый, вдоль колоннад он летит по пустынным палатам, Следом гонится Пирр, разъяренный пролитой кровью,530 Кажется - вот он схватит его или пикой настигнет. Все же Полит убежал: истекающий кровью, упал он Наземь и дух испустил на глазах у Приама с Гекубой. Тут Приам, хоть над ним уже верная смерть нависала, Гнева не мог сдержать и воскликнул голосом слабым: 535 "Пусть за злодейство тебе и за дерзость преступную боги, Если еще справедливость небес карает преступных, Всем, что ты заслужил, воздадут и заплатят достойной Платой за то, что меня ты заставил сыновнюю гибель Видеть и взоры отца запятнал лицезрением смерти. 540 Нет, не таков был Ахилл (ты лжешь, что тебе он родитель): Прав молящего он устыдился и чести был верен, Отдал Приаму-врагу бездыханное Гектора тело Для погребенья и нас отпустил домой невредимо". Вымолвив так, без размаха копье бессильной рукою 545 Старец в Пирра метнул, но застряла безвредная пика В выпуклой части щита, отраженная гулкою медью. Пирр отвечал: "Так ступай, и вестником будь, и поведай Это Пелиду-отцу. О моих печальных деяньях Все рассказать не забудь и о выродке Неоптолеме. 550 Так умри же!" И вот, промолвив, влечет к алтарю он Старца, который скользит в крови убитого сына; Левой рукой Приама схватив за волосы, правой Меч он заносит и в бок вонзает по рукоятку. Так скончался Приам, и судил ему рок перед смертью 555 Трои славной пожар и крушенье Пергама увидеть, После того как властителем он земель и народов Азии некогда был. Лежит на прибрежье троянском, Срублена с плеч, голова и лежит безымянное тело.
Я обомлел, и впервые объял меня ужас жестокий: 560 Милого образ отца мне представился в это мгновенье, Ибо я видел, как царь, ровесник ему, от удара Страшного дух испустил. Предо мной предстала Креуса, Дом разграбленный мой, малолетнего Юла погибель. Я оглянулся, смотрю, вокруг осталось ли войско? 565 Все покинули бой: ослабевши, трусливо на землю Спрыгнули или огню истомленное предали тело.
Был я один, когда вдруг на пороге святилища Весты Вижу Тиндарову дочь, что в убежище тайном скрывалась Молча, в надежде спастись,- но при ярком свете пожара 570 Видно было мне все, когда брел я, вокруг озираясь. Равно страшась, что ее за сожженный Пергам покарают Тевкры и что отомстят покинутый муж и данайцы, Спряталась у алтаря и, незримая, в храме сидела Та, что была рождена на погибель отчизне и Трое. 575 Вспыхнуло пламя в душе, побуждает гнев перед смертью Ей за отчизну воздать, наказать за все преступленья: "Значит, вернется она невредимо в родные Микены, Спарту узрит и пройдет царицей в триумфе, рожденном Ею самой? Увидав сыновей и родителей снова, 580 В дом свой войдет в окруженье толпы рабов илионских, После того как Приам от меча погиб, и пылает Троя, и кровью не раз орошался берег дарданский? Так не бывать же тому! Пусть славы мне не прибавит Женщине месть,- недостойна хвалы такая победа,585 Но, по заслугам ее покарав, истребив эту скверну, Я стяжаю хвалу, и сладко будет наполнить Душу мщенья огнем и прах моих близких насытить". Мысли такие в уме, ослепленном гневом, кипели, Вдруг (очам никогда так ясно она не являлась) 590 Мать благая, в ночи блистая чистым сияньем, Встала передо мной во всем величье богини, Точно такая, какой ее небожители видят. Руку мою удержала она и молвила слово: "Что за страшная боль подстрекает безудержный гнев твой? 595 Что ты безумствуешь, сын? Иль до нас уж нет тебе дела? Что не посмотришь сперва, где отец, удрученный годами, Брошен тобой, и живы ль еще супруга Креуса, Мальчик Асканий? Ведь их окружили греков отряды! Если б моя не была им надежной защитой забота, 600 Их унес бы огонь или вражеский меч уничтожил. Нет, не спартанки краса Тиндариды, тебе ненавистной, И не Парис, обвиненный во всем,- лишь богов беспощадность, Только она опрокинула мощь и величие Трои. Сын мой, взгляни: я рассею туман, что сейчас омрачает 605 Взор твоих смертных очей и плотной влажной завесой Все застилает вокруг. Молю: материнских приказов Ты не страшись и советам моим безотказно последуй. Там, где повержены в прах громады башен, где глыбы Сброшены с глыб и дым клубится, смешанный с пылью,610 Стены сметает Нептун, сотрясая устои трезубцем, Город весь он крушит и срывает его с оснований. Тут Юнона, заняв ворота Скейские первой, Яростным пылом полна и мечом опоясана, кличет Войско от кораблей. 615 Видишь: там, в высоте, заняла твердыни Паллада, Села, эгидой блестя, головой Горгоны пугая. Сам Отец укрепляет дух данайцев, и силы Им придает, и богов возбуждает против дарданцев. Бегством спасайся, мой сын, покинь сраженья! С тобою 620 Буду всегда и к отчим дверям приведу безопасно". Вымолвив, скрылась она в непроглядном сумраке ночи; Я же воочью узрел богов, Илиону враждебных, Грозные лики во тьме. Весь перед взором моим Илион горящий простерся. 625 Вижу: падает в прах с высоты Нептунова Троя, Будто с вершины горы, беспощадным подрублен железом, Ясень старый, когда, чередуя все чаще удары Острых секир, земледельцы его повергнуть стремятся, Он же стоит до поры, и трепещущей кроной качает, 630 И наконец, побежден глубокими ранами, с тяжким Стоном рушится вниз, от родного хребта отрываясь.