Все три рассмотренных выше центра отмечены преимущественно земледельческим характером производящей экономики. То же следует сказать и о древнейших ее центрах на Ближнем Востоке и Балканах, где скотоводство развивалось наряду с земледелием и в тесной связи с ним. В комплексном хозяйстве периода архаической экономики (Массон В.М., 1966, с. 155) оно играло весьма значительную роль. Более того, специфика природного окружения, даже в пределах единой зоны, с самого начала «неолитической революции» предопределяла формирование, с одной стороны, групп с преимущественным развитием земледелия, с другой — групп с преимущественным развитием скотоводства. Даже в пределах единых зон можно говорить о формировании и взаимодействии земледельческо-скотоводческих и скотоводческо-земледельческих групп (Массон В.М., 1966, с. 155; Flannery K.V., 1965, p. 1251). Но резкой дифференциации еще не было. Скотоводами осваивались прилегающие к раннеземледельческим областям участки степей и горные пастбища. И те, и другие группы находились в постоянном тесном взаимодействии, составляя единую хозяйственную систему. Говорить о специфической культуре скотоводческих групп периода архаической экономики пока нет оснований. Следует также иметь в виду, что скотоводство вообще оставляет значительно меньше свидетельств в материальной культуре, чем земледелие, а возможности использования таких свидетельств в общеисторических построениях весьма ограничены (особенно для древнейшего периода).
Лишь позднее, уже в энеолитический период, и в прямой связи с обусловленными им прогрессивными сдвигами, когда рост народонаселения вызвал необходимость освоения значительных территорий, а навыки производящей экономики распространились далеко от первоначальных центров, положение заметно изменилось. Потребовалась выработка иных форм производящего хозяйства, соответствующих специфике осваиваемых областей. Так, в поймах рек и на кромке лесных массивов возникли новые формы земледелия: «полукочевое» (по В.Г. Чайлду), подсечно-огневое и пр. Но на ряде обширных территорий возможности любой доступной на том уровне формы земледелия были крайне ограниченными, тогда как перед скотоводством открывались значительные перспективы быстрого развития и выработки новых форм. Такие формы вырабатывало местное население этих территорий. Различные группы его, соприкасаясь с древними центрами производящего хозяйства и подвергаясь их влияниям, приспосабливали достижения последних к специфике естественных условий своего существования. В степных, горных, полупустынных областях появились коллективы, ведущей отраслью хозяйства которых было скотоводство в подвижных его формах (отгонное, полукочевое, а далее и кочевое), резко ограничивающих или даже исключающих возможности одновременной земледельческой практики. Дифференциация, лишь слабо намечавшаяся ранее, приняла четкие формы и получила определенное отражение в ряде сфер жизни и культуры. Выделились обширные зоны с преимущественным развитием скотоводства. Исторический процесс в них отмечен специфическими закономерностями. Экстенсивное в своей основе, подвижное скотоводство весьма продуктивно в первые периоды развития, оно быстрее и легче земледелия дает прибавочный продукт. Охотничье-рыболовческое население, воспринявшее скотоводство и придавшее ему подвижные формы, достаточно быстро осознало эффективность новой системы хозяйства. «За самкой дикого буйвола, — писал Ф. Энгельс, — нужно было охотиться, прирученная же она ежегодно приносила теленка и, кроме того, давала молоко» (
Маркс К., Энгельс Ф., Соч., т. 21, с. 159). Коллективы подвижных скотоводов быстро росли. Соответственно росли и их стада, что требовало постоянного расширения «производственных площадей» — пастбищ. Расширение это шло значительно быстрее и в больших масштабах, чем у земледельцев. Иной характер и темп приняли и перемещения скотоводческих групп. Сегментации, постепенному и «прочному» распространению древних земледельцев (Массон В.М., 1964, с. 395) противостояли единовременные, иногда быстрые и далекие «броски» скотоводов по открытым пространствам в поисках новых пастбищ, водных ресурсов, сырья и областей соприкосновения с земледельцами. Такие «броски» достигали значительного масштаба, поскольку борьба за пастбища требовала создания больших объединений, которые быстро возникали, распространялись и столь же быстро распадались или деформировались. Выделение и особенности развития скотоводческих групп обусловили появление и культурного их своеобразия, причем как технические достижения, так и элементы материальной и духовной культуры распространялись в зонах преимущественного развития скотоводства с особой быстротой. Это определялось прямыми спонтанными «бросками» их носителей и особой оперативностью связей между подвижными группами в условиях открытых степных пространств. При этом создавались огромные культурные общности. Сохранявшийся в древнейших центрах производящего хозяйства баланс между земледелием и скотоводством, несмотря на хозяйственную специфику конкретных коллективов, был нарушен. Взаимодействие, конечно, продолжалось, но теперь это было взаимодействие специфичных и даже противостоящих групп и далеко не всегда оно носило мирный характер.