Значение отмеченных явлений для всего процесса древнейшей истории чрезвычайно велико. Они знаменовали новый этап в распространении производящего хозяйства, новую форму процесса, начатого «неолитической революцией». Ф. Энгельс специально подчеркнул выделение пастушеских племен из «остальной массы варваров» (Маркс К., Энгельс Ф., Соч., т. 21, с. 160).
В этом аспекте особый интерес приобретают события, происходившие в бескрайней полосе евразийских степей. На территории нашей страны степи протянулись от крайних западных ее пределов — Поднестровья и Нижнего Подунавья — до Южной Сибири и границ Центральной Азии. Они связывали самые отдаленные области, глубоко различные по климатическим и ландшафтным особенностям, по характеру и уровню развития населения. Степная полоса непосредственно соприкасалась с тремя раннеземледельческими центрами, рассмотренными в предшествующих разделах, создавая возможность для определенного «фокусирования» и далекого распространения их культурных воздействий. То же касается и древнейших очагов металлургии и металлообработки, возникших на протяжении энеолита и бронзового века в Балкано-Дунайском районе, на Кавказе, Южном Урале, в Сибири.
Условия ковыльных и полынных степей, переходящих в крайних южных своих пределах в полупустыню, резко ограничивали возможности земледелия, которое могло практиковаться лишь на участках речных пойм, а позже — в лесостепи, у кромки лесных массивов. Необходимая же для развития скотоводства кормовая база была здесь практически беспредельной, причем особенно следует подчеркнуть потенциальные возможности удаленных от рек открытых степных пространств, где большая насыщенность солью придает кормам особую ценность. Однако использование этих ресурсов стало возможным лишь с началом широкого освоения степей. В предшествующий неолитический период охотничье-рыболовческие коллективы заселяли лишь поймы пересекавших степи рек, да и то крайне неравномерно. Основные территории степей — их внутренние открытые участки — не были практически заселены. Широкое их освоение могло начаться лишь с возникновением подвижных форм скотоводства, когда появились потребность в таком освоении и возможность осуществления его. С этого времени степные пространства из фактора разделяющего превратились в фактор соединяющий. Они способствовали значительным перемещениям больших групп скотоводов, сложным процессам смешения и ассимиляции, а также широкому и быстрому распространению экономических и культурных достижений как самих этих групп, так и населения разных районов, с которыми они соприкасались. И само заселение обширных степных участков носило в ряде случаев спонтанный характер, что было отмечено выше как одна из особенностей распространения скотоводческих групп.
Следует подчеркнуть, что эти явления требовали уже достаточно высокого уровня развития как животноводства, так и общего технического. Им предшествовал длительный период нарастающих воздействий всех трех древнейших очагов производящего хозяйства нашей страны — среднеазиатского, кавказского и северопричерноморского — на обширную зону охотничье-рыболовческих культур и, прежде всего, — на пограничные со степью лесостепные области. В период энеолита здесь появились первые скотоводческо-земледельческие группы. Их создатели не только восприняли влияние указанных южных очагов, не только использовали выработанные там формы хозяйства, но и видоизменяли их, вырабатывали новые формы, соответствующие природным ресурсам, экологическим и историческим особенностям конкретных областей.