Наиболее отчетливо энеолитические комплексы представлены в южной зоне, где внедрение медных орудий позволило земледельцам и скотоводам достигнуть значительных успехов в развитии производства (Массон В.М., Мунчаев Р.М., 1977). Здесь особенно ярко видно, что энеолит — это не какой-то переходный этап, а самостоятельная и важная историческая эпоха. На территории СССР могут быть отмечены три основных центра развития земледельческо-скотоводческих культур энеолитического облика: среднеазиатский, кавказский и северопричерноморский. Определенную роль сыграл энеолитический период и в зоне преимущественно скотоводческого развития производящей экономики, охватывающей примыкающие к этим центрам евразийские степи. Однако там в полной мере стремительный расцвет, нашедший отражение в определенном наборе археологических типов, приходится уже на эпоху бронзы. Поэтому рассмотрение этих энеолитических комплексов в общей системе «Археологии СССР» отнесено в том, специально посвященный палеометаллическим культурам степной зоны.
Далее на север роль энеолитического периода убывает. Внедрение медных орудий в хозяйственные системы охотников и рыболовов имело меньшее значение, чем в зоне оседло-земледельческих культур. Аналогичный сдвиг на севере происходит, но не всегда с внедрением металлургии бронзы, а то и железа. Поэтому в этой зоне комплексы, выделяемые как энеолитические, скорее являются звеном археологической систематики, чем отражением исторической эпохи. В данном отношении показателен вопрос об энеолитических памятниках Карелии. Ряд исследователей предлагал при их выделении исходить из установки Монтелиуса о том, что к эпохе металла следует относить памятники, в которых не только отмечено знакомство с металлом, но и сами металлические орудия образуют типологические ряды (Брюсов В.Я., 1952). Н.Н. Гурина писала, что, несмотря на отсутствие таких типологических рядов в Карелии, следы местной плавки меди налицо, однако предлагала ограничиться термином «эпоха раннего металла», включая сюда и пору раннего железа (Гурина Н.Н., 1961, с. 82). Вместе с тем, характеризуя карельские материалы, Н.Н. Гурина уже тогда выделяла группу памятников поры энеолита, на которых встречались кусочки металла, шлаки, тигли, льячки. Отличались они и типами керамики, и кремневым инвентарем. Дальнейшие исследования увеличили число таких памятников, причем медеплавильня была зафиксирована и в комплексе с типичной ямочно-гребенчатой керамикой (Журавлев А.П., 1975). А.П. Журавлев, посвятивший этим памятникам специальное исследование, говорит об энеолите Карелии как об особой эпохе, охватывающей в основном III тысячелетие до н. э. вплоть до поры раннего железа. Помимо следов металлургического производства, здесь известны и сами медные изделия: пластинки, кольца, проколки, рыболовные крючки (Журавлев А.П., 1977). Однако, как отмечает сам автор, внедрение меди не повлекло радикальных изменений в хозяйстве и орудиях труда — каменная индустрия сохранилась на достаточно высоком уровне (Журавлев А.П., 1977, с. 13). В результате памятники Карелии, определяемые как энеолитические, не обнаруживают резких изменений в общем наборе археологических типов по сравнению с эпохой неолита. Благоприятная природная ситуация (самородная медь Заонежья) в данном случае способствовала относительно раннему развитию металлургии, но в условиях традиционной охотничье-рыболовческой системы хозяйства не вела к существенным изменениям в образе жизни и соответственно в наборе орудий. Поэтому комплексы лесной зоны, как и зоны степных скотоводов, характеризуются в томе, посвященном бронзовому веку лесной полосы.
В настоящем томе рассматриваются энеолитические комплексы, сложившиеся в зоне южных земледельческо-скотоводческих культур, где они выделяются особенно четко. Отдельная глава посвящена общей характеристике энеолита степной зоны, тогда как детальное рассмотрение конкретных археологических комплексов (древнеямных, кемиобинских, афанасьевских и др.) будет предпринято в другом выпуске «Археологии СССР». Такое выделение энеолита ярко выражено в самих комплексах как устойчивых сочетаниях типов археологических объектов, изучаемых археологией как особой наукой, что соответствует реальному развитию древних племен и народов, материальным воплощением культуры которых они являются. Сами по себе медные изделия еще мало о чем говорят, как и специфический набор типов иных категорий, но именно их сочетание и характеризует энеолитические комплексы. При этом могут быть отмечены два основных их вида. В одном случае энеолитический период, выделяемый средствами археологии и являющийся археологическим понятием, соответствует большой исторической эпохе, в другом — энеолит — понятие, почти исключительно относящееся к сфере археологической систематики. В настоящем томе рассматриваются энеолитические комплексы первого вида, распространенные на юге СССР и отразившие важнейшую эпоху в истории племен и народов нашей страны — пору расцвета земледельческо-скотоводческих культур. Эти южные энеолитические культуры тесно связаны с древнейшими очагами земледелия и скотоводства, сформировавшимися на Ближнем Востоке. Именно эти ближневосточные связи наряду с местными предпосылками к переходу к производящим формам экономики определили качественный скачок в развитии племен юга СССР. Одновременно наблюдается и значительная зависимость от ближневосточных культурных эталонов некоторых объектов материальной культуры. В соответствии с конкретными направлениями линий взаимодействий это влияние ближневосточных эталонов в каждом из центров различно. Например, в Северном Причерноморье оно вообще проявляется лишь через посредство балканских комплексов и культур, но именно оно составляет одну из общих черт в развитии трех энеолитических центров юга СССР.