Нет, я не Джеймс Бонд.
Мне было страшно.
Сколько длился этот безумный спуск, не знаю - может, минут тридцать, может, два часа. Знаю только одно: когда наконец я ступил на дно пропасти, у меня не было сил, и я рухнул на траву, закрыв глаза.
Очнувшись, я увидел склонившуюся надо мной фигуру рослого мужчины. И мгновенно понял, кто это:
разумеется, вслед за Боско Эль Камино должен был появиться и великан-официант. Только на сей раз на нем был не форменный смокинг, а одежда, какую носят местные индейцы, хотя и она была ему узковата в груди.
- Досталось вам, сеньор Дикинсен? - спросил он, взглянув на тропку. Точно вышитая тонким, петляющим швом, она терялась где-то высоко вверху. Великан озабоченно сказал:
- День ото дня из-за дождей и ветра становится все круче и опасней. И добавил:
- Меня зовут Эль Гранде***... Как будто его могли звать иначе!
- Вы отдохнули? Впереди долгий путь. Я кивнул. После головокружительного спуска по Белой Стене меня уже ничто не могло испугать.
- А развалины Эль Торренте? - спросил я.
- Это далеко, сеньор. Надо спешить, времени у меня в обрез.
"Кого еще предстоит мне встретить, - подумал я. - Может, Дуга Кассиди?"
Долгие часы нам никто не попадался навстречу. Первое время мы шли по воде, теплой, пахнущей сероводородом. Все вокруг в этой узкой котловине казалось чистым и нетронутым: смог, убивающий все живое, сюда еще не проник. Судя по всему, и нога человека ступала здесь редко. Куда ни глянь - гибкие лианы, зеленые деревья, свежий кустарник, высокая трава, в которой сновали ящерицы. К своему немалому удивлению, я увидел даже обезьян. Испуганные появлением двуногих существ, они вопили у нас над головой. К счастью, вопреки утверждению профессора Моралеса на нашей планете еще не все живое уничтожено.
Выбравшись из потока на берег, мы шли, утопая в трясине, а немного погодя углубились в густой лес с неимоверно колючими растениями. Моя одежда вскоре превратилась в лохмотья, лицо было исцарапано в кровь. Над головой настырно жужжала мошкара, кружили яркие бабочки. Стало очень жарко, над болотами поднимались тяжелые испарения. Идти становилось все труднее. Я совсем выбился из сил, и Эль Гранде не раз приходилось вытаскивать меня из липкой, засасывающей тины.
На одном из поворотов, когда мне казалось, что больше я не сделаю и шагу, раздался возглас:
- Пароль?
- Двадцать два - семьдесят семь, - крикнул в ответ Эль Гранде.
Из-за кустов вышел пожилой индеец с автоматом в руках.
- Сильно вы запоздали, - укоризненно сказал он. Но мой несчастный вид заставил его отказаться от дальнейших упреков.
- Проголодались, наверно. Пошли!
С этими словами он повел нас через полянку, которую не сразу можно было разглядеть за кустарником.
Там меня ждал еще один сюрприз - лошади! Да не одна, а три! В последний раз я видел их в детстве, да и то в зоопарке. Этот вид животных давно истреблен: тех, кого не успел отравить стайфли, съели люди... Я долго вертелся возле них, ласково похлопывал по шее, заглядывал в большие, грустные глаза, словно они были из тех первых шестнадцати коней, которых Эрнандо Кортес некогда привез из Европы и которые повергли в панику стотысячную армию вождя ацтеков Монтесумы.
Мы наскоро перекусили и вновь двинулись в путь, теперь уже верхом и в сопровождении нового знакомого, назвавшего себя Педро Коломбо. Я прежде не ездил верхом, и на первых порах это доставляло мне удовольствие, но часа через два от непривычной езды у меня затекли ноги и заболела спина.
Ехали долго. Стало темнеть. Я понятия не имел, куда мы направляемся. Вокруг по-прежнему плотной стеной стоял лес и не было ни души, если не считать о5езьян и ящериц да злющих комаров, которые тучами, с громким жужжанием вились вокруг нас.
Остановились мы среди высоких пальм. Часы показывали восемь вечера. Педро Коломбо вынул кукурузные лепешки и термос с горячим кофе. Я смертельно устал и мечтал только об одном - хорошенько выспаться.
...Мне снилось, что я все еду и еду верхом. Болит спина, ноги затекли, я монотонно покачиваюсь в седле, лошадь устало сопит.
Разбудил меня глухой, ритмичный стук, словно где-то неподалеку работал двигатель. Я открыл глаза. Пальмы исчезли. Я лежал под кустами, сквозь которые пробивался свет электрической лампочки, тускло освещавшей низкую, увитую лианами стену.
- Пароль? - донесся из-за кустов громкий голос.
- Семь семь - двадцать два, - ответил Эль Гранде.
На этот раз из-за кустов вышли двое индейцев с автоматами наперевес.
- Опаздываете! - сказал один из них и помог мне подняться.
Сам я подняться не мог: тело одеревенело, ноги колесом, словно я только-только сполз с седла. И снова в памяти всплыл неустрашимый Джеймс Бонд, умудрявшийся скакать верхом даже на тиграх. Смешно и глупо... Но мне было не до смеха, я изо всех сил старался выпрямиться, так как уже не сомневался, что с минуты на минуту мне предстоит долгожданная встреча с Доминго Маяпаном и кто знает? - с Белым Орлом.
Эль Гранде шел впереди, я следом за ним. Пройдя под низкой каменной аркой, он пересек неосвещенное пространство, в глубине которого высилось нечто вроде постамента, подошел к какой-то двери, распахнул ее и пропустил меня вперед.
От ослепительно яркого света я зажмурился.
Двигатель продолжал мерно стучать.
Когда, наконец, глаза привыкли к свету, и я поднял голову, то увидел перед собой человека, которого сразу узнал.
6. Белый Орел
Первое, что меня поразило, были глаза. Неправдоподобно большие, необычно широко расставленные, с иссиня-черными яркими зрачками, они занимали почти треть лица.
Даже сейчас, когда я пишу эти строки, в моем воображении всплывают прежде всего эти черные, сверкающие глаза, их пристальный, немигающий взгляд, казалось, пронизывает вас насквозь и видит все, что у вас на душе.