Причины же, побудившие их вести эту борьбу, и ее конечные цели пока оставались для меня загадкой.
7. Я получаю ответы на некоторые вопросы
В ту ночь впервые за последние два десятка лет я спал в комнате с открытым окном, без кислородной установки, без кислородомера, не слыша шипенья струящегося по трубам столь необходимого для жизни, но столь дорогостоящего воздуха.
И впервые с тех пор, как я появился на свет, меня разбудило лошадиное ржанье.
Я выглянул в окно: в просторном, залитом солнцем дворе Агвилла и Анди сгружали с трех лошадей большие, тяжелые мешки. Перед каменной аркой входа стояла стража.
Когда разгрузка кончилась, лошадей увели, а братья, взвалив на спину по мешку, куда-то их понесли. Видимо, нести пришлось далеко, потому что вернулись они примерно через полчаса, вспотевшие, тяжело дыша. Снова взяли по мешку и снова двинулись в путь.
Первым меня заметил Анди.
- Привет, Тедди! - крикнул он. - Что смотришь? Помогай! Думаю, даже толтекам не приходилось таскать таких тяжестей - у них были рабы.
- Я тоже ваш послушный раб, - ответил я и направился было к двери, но Агвилла остановил меня:
- В следующий раз, сеньор Искров, сначала поешьте. Завтрак на кухне, рядом со столовой.
Завтрак был скромный: кукурузные лепешки, чай из лесных трав, синтетический сыр. Зато кухонному оборудованию могла позавидовать самая взыскательная хозяйка: современная плита, огромный холодильник, мойка-автомат с горячей и холодной водой, всевозможные сушилки, шкафы и шкафчики, приборы словом, все что нужно. Как им удалось все это сюда доставить? Неужели по той тропке, по которой спускался я? Вряд ли...
По другую сторону коридора была еще комната. В полуотворенную дверь я увидел новейшее электронное оборудование: три мощных радиофона, несколько телемониторов, два передатчика, миникомпьютер, назначения которого я не знал, набор инструментов, радиодетали... Выведенные в окно антенны исчезали из виду высоко над крышей. Среди всех этих машин и приборов я увидел Педро Коломбо, который что-то ковырял отверткой, то и дело поглядывая на телеэкраны. Он заметил меня:
- Доброе утро, сеньор! Заходите! Как спалось? Здесь шумновато, наш генератор работает всю ночь.
- Доброе утро, Педро. Я прекрасно спал, - вежливо ответил я, не сводя глаз с мониторов.
Все пять экранов показывали разные изображения. На одном я увидел Белую Стену со сбегающей вниз тропой, той самой... Невидимый объектив полз по ней, высматривая каждый камешек, каждую птаху, то и дело отъезжая, чтобы охватить общим планом всю гигантскую скалу.
Заметив мое изумление, Педро включил звук, и до меня долетело завывание ветра, шум скатывающихся в пропасть камней. Даже мышь не могла бы проскользнуть незамеченной по этой тропке.
Весь второй экран занимала современная химическая лаборатория. Среди множества колб и труб различного диаметра и размера виднелись сосуды с зеленоватым веществом, между которыми сновал худощавый человек в белом халате.
Третий экран показывал шахту, с виду почти не отличавшуюся от шахты обыкновенного лифта, четвертый - огромный склад, сверху донизу заставленный ящиками.
На пятом экране виднелся узкий, глубокий, затянутый дымкой испарений провал. Сквозь пар можно было разглядеть узкоколейку и вагонетку, стоявшую на рельсах. Педро прибавил звук, и я услышал резкий свист, словно из котла под колоссальным давлением вырывался пар.
- Знакомая дорога, сеньор? - Педро, улыбаясь, кивнул на первый экран.
- Вижу, вижу... - сказал я и подумал, каким же я выглядел жалким, когда полз по этой тропке вниз. - Значит, я все время был у вас на мушке!
- Так уж положено, сеньор. Но держались вы молодцом. Да и мы были готовы в любую минуту броситься к вам на помощь.
Я не решился спросить об остальных изображениях, Педро же о них словом не обмолвился. Но уже одно то, что он позволил мне заглянуть в пункт связи Эль Темпло, свидетельствовало либо о том, что мне полностью доверяют, либо вероятнее всего - о том, что я для них совершенно не опасен.
Хотя я был предоставлен самому себе и никто не мешал мне выйти из дому, я предпочел вернуться в отведенную мне комнату. Однако когда примерно час спустя вновь послышалось лошадиное ржанье, я выбежал во двор. Братья Маяпаны сгружали мешки. Я поспешил им на помощь, взвалил на себя мешок и чуть не рухнул под его тяжестью. Он оказался явно не под силу человеку, который двадцать лет жизни дышал ядовитым стайфли и питался почти исключительно искусственной пищей. Мешок был набит каким-то черным сыпучим веществом. Энерганом?
Пошатываясь, я поплелся вслед за братьями.
Шли мы, думаю, минут пятнадцать, но, согнувшись под тяжестью непосильной ноши, я не смотрел по сторонам. Знаю только, что какое-то время мы шли длинными коридорами, миновали полутемные залы, потом поднимались по истертым каменным ступеням, местами чуть ли не ползком пробирались под низкими проемами. Какое уж тут любопытство, я мечтал лишь об одном - чтобы скорее кончился мучительный переход.
Но вот, наконец, мы подошли к массивной железной двери. Агвилла коснулся ладонью левого верхнего угла, и дверь бесшумно отворилась. В глаза ударил яркий свет. Я вошел, с огромным облегчением сбросил мешок на пол и только тогда позволил себе оглядеться.