Симуру немедля захотелось вскарабкаться по ним, чтобы посмотреть, какие еще диковины ожидают его в этом необыкновенном жилище, но без разрешения хозяина он не осмелился. Между тем Осгут опустился на циновку, разостланную на помосте, и жестом пригласил гостя устраиваться напротив. Когда тот уселся, поджав под себя ноги, колдун пронзительно свистнул. Из темной щели в стене выскользнула живая лиана. В игольчатой листопасти она держала очищенный от скорлупы прыгофрукт. Опустив его в плошку, живая лиана снова исчезла в щели. За нею показалась другая, только эта тащила грибун. За другой — третья, с низкой сушеного флутука.
Живые лианы появлялись одна за другой, и каждая что-то приносила. Вскоре весь помост рядом с Осгутом и Симуром был уставлен плошками с яствами, о каких юный обитатель трухлявого Города не мог даже и мечтать. Конечно, куда больше его поражало то, что живые лианы послушно приносили древолюдам пищу, вместо того чтобы сожрать ее самим. О чем-то таком он мечтал когда-то, прикармливая свою Живулю. Он лишь мечтал, а колдун приручил десятки таких вот Живуль. Как тут не удивляться! Есть ли предел его могуществу?
— Ну и как тебе у меня? — спросил Осгут, подвигая к гостю плошку со снедью.
Проголодавшийся Симур тут же набил полный рот, поэтому не смог ничего толком выговорить и лишь мычал и тряс головой.
— Вижу, нравится, — подытожил его мычание колдун. — То ли еще будет.
Гость и не сомневался. Поглощая угощение, он не забывал вертеть головой. Загадка верхних помостов не давала ему покоя. Что там у чужака? Запасы снеди? Спальный кокон? Разная утварь? Ломая над этим голову, попутно он думал о том, что в таком обиталище можно было бы разместить полгорода. Особенно если избавиться от полоумных старух и злобных Сигнальщиков. Или вот когда гниющий древесный ствол, приютивший в себе племя древолюдов, окончательно развалится, не умнее ли будет построить такие же жилища, куда более удобные и вместительные?
— Они не послушают тебя, — сказал Осгут, как всегда угадавший мысли своего собеседника.
— Ты о чем? — спросил Симур, хотя прекрасно понял, что имеет в виду колдун.
— О твоих соплеменниках. Их страх перед внешним миром сильнее рассудка. Они до последнего будут цепляться за обломки Города, даже если те рухнут к Корням. И поверь, произойдет это скорее, чем они думают.
— Когда? Скажи! Ты обещал.
— Я сказал: как-нибудь потом. Это время еще не настало.
— Ну хорошо, ну ладно. Но ведь надо что-то делать?!
— Кому надо? — зло осведомился колдун. — Тебе?!
— Городу!
— Пусть мертвые заботятся о своих мертвецах, — загадочно изрек хозяин обиталища.
Симур хотел возразить, что его соплеменники еще живы, но вспомнил о мешках с костями в Коконе Совета и промолчал.
— Если у тебя есть другие вопросы, задавай, — пробурчал Осгут.
— Я хочу о Лиме спросить, — помолчав, заговорил его собеседник. — Ты же помнишь, мы вместе приходили, когда ты сидел в Комле. Да если бы не он, я бы и не узнал о тебе. Это он хотел поговорить с тобой, а следующим солнцем забыл обо всем. Совсем!
— Так в чем вопрос-то?
— Это ты его… околдовал?
— Делать мне нечего, — фыркнул колдун. — Просто Лима не нужен. Он трус и лентяй. Свое дело он сделал и отсох, как старая ветка.
— А я?
— А ты нужен.
— Кому?
— Самому себе, — отрезал Осгут. — У тебя еще вопросы есть?
— Как ты оказался в Городе? Как попал в узилище, а потом в Кокон Совета? И как ты ушел оттуда не замеченным Сигнальщиками?
— Мог бы и сам догадаться, — разочарованно вздохнул колдун. — Твой Город, о котором ты так печешься, — дырявая лохань. Стоит хорошенько поднажать плечом — вот тебе и новый лаз.
Симур вынужден был согласиться. Он и сам покидал городской тоннель когда заблагорассудится и умудрялся незаметно возвращаться. Что уж говорить о колдуне.
— Ну, это ты узнал. Есть ли у тебя настоящие вопросы?
— Как увидеть дерево, на котором живет великан? — выпалил юный древолюд.
— Вот теперь ты спрашиваешь по существу! — обрадовался Осгут. — С удовольствием отвечаю. Из Леса этого дерева не увидеть.
— Даже если дойти до самого края и взобраться на Верхние Кроны?
— А ты попробуй найди этот край, — усмехнулся колдун. — Да и самые верхние ветки тебя не выдержат, а с нижних ты ничего не разглядишь.
— Значит, мне никогда не увидеть этого дерева?
— Почему же? Увидишь, если захочешь по-настоящему.
— Я хочу!
— Уверен?