Из основных религий мира дзен-буддизм и «Дао Де Цзин» ближе всего к тому объяснению мира, как он был раскрыт мне Духом... через живую планету, через конкретный речной каньон и особое священное место, которое дано мне для восстановления и возрождения его сакральности. И буддизм, и язычество или Новая Природная Духовность основное внимание уделяют отношению... а в лучшем своем проявлении — важности «правильного действия».
М: Скажите мне, что впервые привлекло вас к буддизму?
ДХВ: Все началось с паломничества с целью повидать Алана Уоттса — «проблемного» подростка. Я лелеял свои видения и мечты, путешествуя на незарегистрированном мотоцикле. На меня оказали влияние те, кто говорил как о дхарме, так и о биологическом разнообразии, признавая пути, в которых как качество дикости, так и сам ее факт имели непосредственное отношение к истинности, жизненности и святости великого Колеса Жизни. И я начал понимать тот резонанс, который я чувствовал с буддисткой способностью сопереживать, в большинстве своем благодаря работам Гари Шнайдера, Билла Деваля и Джоанны Маси.
М: Что вы считаете целью своей жизни?
ДХВ: Работу на благо истины и осознанности. Демонстрацию благодарности за каждый дар, урок и вызов. Применение магии в служении.
М: Служении какого рода?
ДХВ: Высшему «Я», целостности подвергающегося опасности Творения. Это служение, движимое состраданием, выражаемое через искусство и проявляемое в действиях.
Мое намерение остается одинаковым, вне зависимости от того, пишу я или учу, или пересаживаю местные деревья — улучшать свою связь с несущим послание одухотворенным миром... и помогать другим превращаться из чужаков, обязанных всем самим себе, в преданных близких людей. Мои слова — это стрелки-указатели на пути дикости, на духовном пути, ведущем нас от выдуманной отделенности к полностью осознанной совместной цельности.
М: Так много страдания — это результат этой отделенности и даже более того, результат ненависти, которую создает отделенность.
ДХВ: Я не считаю, что страдание — это продукт ненависти, скорее это дар любви. Мы переживаем физическую боль, поскольку мы благословлены ощущениями и научились любить их. Наше одиночество — это любовь, ищущая подтверждения. Сопереживать страданиям других — это действие любви и сострадания. Когда мы полностью сознательны, полностью заботливы, мы начинаем болеть за исконные растения и животных, места которых занимают наши города, страдать за вымершие виды и обедневшие леса — из великой и личной любви. И при этом, поскольку сопротивление и вызовы тяжелых ситуаций делают человека сильнее или избирательнее, страдание, которое мы переносим, делает вклад в силу любви и наше назначение. Для Будды страдание было помощью и учителем, вдохновением для его божественного сострадания.
Как вы знаете, социальный, экологический, психологический и духовный дисбаланс является следствием отнюдь не «первородного греха», но «первоначальной разделенности» — трагического момента нашего первого воспринимающего, эмоционального и духовного дистанцирования. Разделенность — это способность и тенденция чувствовать себя одиноким и действовать независимо от всего остального Гайянского Целого.
М: Если есть какой-либо «закон Природы», это может быть закон единства, когда все ищет свою истинную природу и конечную гармонию. В одной из наших традиций для взаимосвязи используется метафора, в которой каждый аспект Целого отражает все остальные...
ДХВ: Да, сеть Индры — искусно сотканная осмысленным Духом, работающим через лапы зачарованного паука. Ее бесчисленные соединения украшены утренней росой. У природы нет «законов», только намерение, направление и модель. Дхарма Гайи — это мандат взаимоотношений, интереса, взаимного проникновения, взаимодействия и взаимозависимости... взаимного обмена и ответственности.
М: Как вы определяете ответственность и взаимность?
ДХВ: Принцип взаимности требует отдавать Целому количество, равное дару возросшей осознанности. Сознание и сострадание делают нас участниками, нравится нам это или нет. И им сопутствует определенная ответственность — способность и готовность откликаться. Откликаться на мольбу оскорбленных женщин, голодающих детей и заключенных в лечебницах и домах престарелых. Или мольбе истребляемых волков, гор, разоряемых разработками, рек, путь которым перекрывают плотины, которые не может преодолеть ни один лосось.