Проблема с системами и привлекательность анархии
В 60-х годах XX столетия существовала идеология, что вместо противостояния доминирующей парадигме будет лучше построить альтернативные здоровые инфраструктуры (сообщества, школы, кооперативы питания, духовные традиции) и затем наблюдать, как вокруг нас рушится Вавилон. Единственная проблема в том, что Вавилон процветает, и это процветание может продолжаться после убийства большого процента «высших» форм жизни, истощения последних запасов нефти и загрязнения воздуха и моря. Человечество скорее применит технологическое мастерство и политическую волю, чтобы пережить практически все, кроме микробов и тараканов... ценою любого другого живого существа.
К счастью, альтернативные структуры, которые мы создали, тоже выжили, хотя и как вновь разожженные мечты и проявления любящего Землю и мир меньшинства. И вместе с этим продолжает существовать противоположное течение мыслящих изгнанников, служащее своего рода антиподом удушающему порядку системы... представители которого называют себя анархистами, называют себя свободными.
В своем крайнем проявлении анархия создает потакающее личности мировоззрение и нефункциональное и конфликтное общество. Но неудивительно, что дети предпочитают анархичный упор на индивидуальное выражение, мотивацию и ответственность системологиям, которые так долго управляют нашим видом. Когда люди поддерживают связь со своими личными нуждами или связаны с нуждами и волей живой Земли, они не могут больше мириться с монотонностью бесцветного коммунизма или диктаторством защиты прав потребителей в массах, которое мы называем «демократией». Каждая «лучше организованная» система, известная человеку, опошляет, превращает в товар или полностью уничтожает индивидуальную свободу. Они демонстрируют такой род бездарной ригидности, которая превращает изгоев в мифических героев, гражданское непослушание в ритуал трансформации, а нонконформизм в разумный поиск смысла жизни. Они оскорбляют нашу истинную человеческую сущность, одновременно управляя миром Природы и разрушая его.
Кажется, что ни одна управляющая система никогда не была свободной. Даже племенное устройство имеет историю легализации некоторых практик, не уважающих Дух, от санкционированного избиения жен в определенных обществах американских индейцев до введенных в институт человеческих жертв у моих собственных кельтских предков. Племенное единство и выживание зависят от устойчивых ко времени традиций. Эти традиции являются неписаными законами, которые люди то поддерживают, то верят в них, то обижаются на них и низвергают, то слепо им следуют. И, как и все практики и законы в течение всей истории, некоторые из них внесли вклад в здоровье и разнообразие природных экологических систем, в то время как другие привели к их разрушению. В каждом племени, как и в каждой политической системе, изгоями являются те, кто, кажется, определен судьбой, чтобы признавать вред, что несут традиции и законы, барды, которые рассказывают об этом, и активисты, которые должны этому противостоять.