Как заботливый врач, О.Б. ни на минуту не оставлял меня одного, пытаясь понять причины неожиданной меланхолии. И еще: он упорно хотел добиться ясности в одном, видимо, важном для него вопросе: каким образом в моей голове появляются мысли, идеи, которые нигде нельзя вычитать или узнать через других людей? Я же при всем желании не могу объяснить феномен, поскольку и сам не знаю почему вдруг, проснувшись среди ночи, начинаю думать над казалось бы нелепой идеей, которая вскоре обретает реальные очертания, становится платформой для нового открытия.
- Ты просто больной, шизофреник, - по-отечески обнял меня за плечи О.Б. - Разве нормальному человеку придет в голову столь бредовая идея?
- Еще Цицерон заметил, что болезни мысли губительнее и встречаются чаще, чем болезни тела, - философствовал я. - Иллюстрацией тому служит вся история человечества. Зародившись в одной голове мысль, как больная, так и здоровая, может распространяться с огромной скоростью по всему миру. Яркий пример болезни мысли в XX веке - фашизм и коммунизм, погубившие десятки миллионов людей. Вирусы этих болезней сохраняются столетиями, как сибирская язва. Болезни мысли, как и болезни тела, могут быть заразны, вызывая эпидемии и даже пандемии. Особенно часто поражает население вирус, взращенный на религиозной почве, и разновидностей этого вируса много. И что самое печальное, больная мысль ничем не отличается от здоровой, и лекарства здесь нет. И вдруг мысль, родившаяся у меня в голове, больная и принесет людям горе?
- Да брось ты! Что плохого, если наш план "Эксперимент" увенчается успехом? - успокаивал О.Б.
- Ну как ты не поймешь, что технологией управления поступками сильных мира сего с помощью мысленной энергии может овладеть теперь любая группа людей и использовать ее в своих интересах, - воскликнул я.
- Ну, во-первых, эксперимент еще не закончен, хотя я уже почти уверен в успехе. Во-вторых, как ты говоришь, технология эта известна пока лишь узкой группе людей, и вовсе не в их интересах на сей счет распространяться. Все будет "Окей!". Давай-ка лучше выпьем за успех нашего безнадежного дела...
Мы чокнулись рюмками, выпили, хотя водка нас не брала.
- Может, ты не шизофреник, а какой-нибудь маг и волшебник, великий гипнотизер и экстрасенс? Не замечал за собой таких качеств?
О.Б. явно подталкивал меня к откровенности. Впрочем, я ничего не скрывал и поделился с ним маленьким секретом. Помнится, как-то один знакомый попросил у меня в долг пять рублей - дело было еще в советские времена, когда бутылка водки стоила три шестьдесят две. Я одолжил, но уже через минуту отчетливо осознал, что денег этот человек мне не вернет никогда. А на следующий день услышал, что моего должника в тот же вечер зарезали в пьяной драке. Привычка все подвергать тщательному анализу привела меня к неожиданному выводу: я предчувствовал его смерть. Мысль о том, что "мои денежки плакали", возникла в голове после того, как в момент передачи той мятой пятерки я посмотрел человеку в глаза и прочитал в них смертельную тоску и страх надвигающейся гибели. Помню, что в тот момент у меня даже мурашки забегали по спине, - так бывает, когда неожиданно прикоснешься к чему-то очень холодному...
После этого случая я стал сознательно проверять свои ощущения и догадки, заглядывая в глаза знакомых и незнакомых людей. И скажу без ложной скромности: научился угадывать чужую смерть со стопроцентной уверенностью. Иду, например, по улице, не спеша разглядываю прохожих - и вдруг меня как холодом обдает и опять "мурашки по спине", потому что в глазах спешащего навстречу молодого человека ясно замечаю все ту же смертельную тоску. Так и хочется подойти к нему и предупредить о грозящей опасности. Но скоро понял, что это бесполезно. Однажды попробовал было помочь обреченному человеку, но он только рассмеялся и обозвал меня больным. А сам через день утонул во время купания, о чем под рубрикой "Происшествия" сообщила местная газета. Я специально сходил в морг, проверял свои догадки. С тех пор молчу как рыба - от судьбы никто еще на смог убежать.
Выслушав мой рассказ, О.Б. немного поиронизировал над моими сверхъестественными способностями. Но на следующий день он, ничего не объясняя, пригласил прогуляться по Москве. Не спеша шли мы вдвоем по многолюдным улицам, вели разговоры на самые разные темы. Скажу прямо- мне было интересно общаться с О.Б. В его лице судьба дала шанс реализовать хотя бы хотя бы часть из моих сумасбродных идей, а также возможность излить душу умному и внимательному собеседнику, которых так мало встречаешь на жизненном пути. И вдруг в тот по-летнему теплый осенний денек посреди шумного бульвара меня как будто обдали ушатом холодной воды. Остолбенев от неожиданности, я молча показал на спину удалявшегося человека. Тут же мой друг и куратор, обернувшись, что-то сказал оказавшемуся рядом прохожему, и тот поспешил за незнакомцем. Кстати, то, что за нами следили, вернее сказать, нас сопровождали, - я заметил давно, но не придавал этому особого значения. На третий день после той прогулки О.Б. как бы между делом сообщил, что наш "объект наблюдения" погиб в автомобильной аварии. И при этом пристально посмотрел мне в глаза, словно там мог найти ответ на все свои еще не заданные вопросы.
Но времени задавать вопросы уже не оставалось - надо было приступать к реализации второго, главного этапа плана "Эксперимент".Хотя я, как говорится, рвался в бой, от подготовки заключительной стадии операции меня попросту отстранили. Да, собственно, от меня уже ничего не зависело. Встречи с О.Б. стали редкими и короткими. Иногда я ловил его настороженный взгляд, можно сказать, даже испуганный, словно он увидел рядом с собой спящую гремучую змею, от которой можно ожидать чего угодно... Так что после той прогулки по Москве он был только рад, что наши задушевные беседы прекратились, и на то были весьма веские причины.
О результатах "эксперимента" я знаю не больше всех других: перед самым Новым годом на рубеже тысячелетий Президент России выступил с телеобращением к народу, заявив о своем добровольном уходе и попросив прощения у россиян. Назвал он и имя своего преемника, который должен был стать достойной заменой. Хотя слова Ельцина были совершенно неожиданными для большинства из нас, я не сомневаюсь: текст президентского обращения к народу и фамилия преемника, до этого мало кому известная, были написаны заранее. И руку к этому приложил мой О.Б. Чем искреннее, чем эмоциональнее звучали слова первого Президента России, вышибая слезу у доверчивых телезрителей, тем меньше сомнений оставалось у меня в авторстве тщательно подготовленного текста. А преемник, профессиональный разведчик, молодой, энергичный человек, выглядел рядом с Ельциным просто молодцом и , конечно же, был посажен народом на российский трон.
...Лишь через несколько месяцев после инаугурации нового Президента О.Б. назначил мне встречу. И не где-нибудь на конспиративной квартире, а в своем новом кабинете на Лубянке. Хотя новым был не только кабинет, но и должность, и звезды на погонах мастерски подогнанного по фигуре Олега Борисовича кителя. И вообще, мой бывший куратор и душеприказчик сиял, как начищенный медный пятак, излучая вокруг себя жизнерадостность и оптимизм. В его речи значительно чаще стало звучать американское "Окей!". Поводом к тому было более чем достаточно. Перво-наперво, О.Б. торжественно вручил мне правительственную награду, а довеском к ордену "Заслуги перед Отечеством" стал чек на довольно-таки внушительную сумму в валюте. Дальнейший разговор проходил в примыкавшей к кабинету комнате отдыха, где мы обмыли как орден, так и повышение О.Б. Я напомнил ему об обещании оставить меня в покое, дать возможность самому распоряжаться как своим временем, так и судьбой.