— Что опять задумали эти бесенята? Наверное, решают, куда бы еще направить свою энергию, у них ее хоть отбавляй, — заговорила она уже как психиатр.
Тот же вопрос задал себе и я, но теперь у меня появилось предчувствие, что нам с Мартой действовать не придется.
— Глядите, — вдруг сказал я. — Они вовсе не бесенята, о, нет! И никакие не сумасшедшие! Аликс с Марком поняли, чем может обернуться этот безудержный разгул фантазии, и сами остановили его. Смотрите же, Марта. Неужели вы ничего не видите?
Она наконец открыла глаза — до этого ее веки, казалось, были намертво сомкнуты — и тут же воскликнула:
— Безумие! Да вы и сами сошли с ума!
Марта кинулась было бежать, но я силой удержал ее и заставил смотреть на сделанное полтергейстерами. Да, забыл сказать, когда мы поднялись на площадку, мальчики и девочки, просунув руки через решетки, словно тянулись друг к другу, и только Аликс с Марком стояли, как и прежде, неподвижно и безмолвно улыбались друг другу. Когда стих барабанный бой (а он определенно служил каким-то сигналом — в этом я был просто уверен), полтергейстеры, один за другим, зачарованные поведением двух основных героев, решили последовать их примеру. Все руки вдруг разом исчезли. И дети, опять-таки подражая Марку и Аликс, одновременно, как сговорившись, отпрянули от решеток к стенам палат.
Я тотчас сообразил, что это могло означать. Психическая энергия, энергия разума нашла себе новый выход, как бы подтверждая мои тайные надежды, лелеемые совсем недавно. Нет, это был не сон. И подтверждением тому был вскрик Марты. Нам обоим было хорошо видно, как прутья двойных решеток, установленных так, чтобы снаружи нельзя было разглядеть, что происходит внутри, сначала внезапно побурели, потом вдруг раскалились добела и начали медленно плавиться, превращаясь в капли жидкого металла, стекавшие во двор. То же самое произошло и с массивными железными рамами, к которым намертво были приварены прутья решеток. И теперь тысячи пар детских глаз могли смотреть друг на друга из корпусов Д и М, не встречая перед собой никаких препятствий.
Что же было потом? А потом свершилось чудо, непередаваемое словами, но я все же попытаюсь его описать, хотя закоренелые скептики, к числу которых когда-то принадлежал и я, мне просто не поверят, однако людей пытливых, привыкших объективно смотреть на явления, ошибочно называемые сверхъестественными, и кто, как и я теперь, верит в безграничные возможности человеческого разума, тех, думаю, рассказ мой ничуть не удивит.
Безграничные возможности человеческого разума! Иногда я думаю, что какой-то ангел-доброжелатель указал мне путь в эту психиатрическую больницу, дабы я своими собственными глазами увидел диво, не похожее ни на одно из известных чудес, что когда-то совершали полтергейстеры или некие таинственные духи.
Ни один человек из числа заслуживающих доверия людей, на чьи свидетельства я наткнулся в библиотеке: психологи, психиатры, биологи, физики, жандармы, полицейские — не стал бы оспаривать факт, что более или менее тяжелые вещи, от ножей до шкафов, не говоря уже о цветочных горшках и предметах кухонной утвари, могут самопроизвольно перемещаться в пространстве. У них на то имелись все основания, ибо они были свидетелями подобных явлений, и никто не смел упрекнуть их в нечестности, когда они утверждали, что видели «это» собственными глазами. Хотя их опыт сводился всего лишь к одному, вполне обычному примеру проявления полтергейста. Так неужели никто не поверит моим словам, если я скажу, что был свидетелем явления, в котором участвовала сразу тысяча незаурядных полтергейстеров, тщательно отобранных талантливым ученым, профессором Трувером, и спровоцированных к действию его бесчеловечным, так называемым научным методом, а также двумя юными сверстниками, обладавшими поистине невероятным даром?
А теперь послушайте мой чистосердечный рассказ о том, что я видел собственными глазами с высоты смотровой площадки; нет, это были не ножи и даже не тяжеленные шкафы, могущие свободно скользить по столу или по полу… а целые здания — корпус Д, отведенный для девочек, и корпус М, в котором прозорливый профессор Трувер поселил мальчиков. Два железобетонных монолита качнулись, сдвинулись с места и совершенно бесшумно поползли навстречу друг другу.
— Смотрите, хорошо смотрите, Марта, — твердил я как заведенный. — Ни вам, ни мне больше не видеть такого чуда.
Два огромных здания, высотой в двенадцать этажей и длиной сто тридцать метров, словно подталкиваемые волшебной силой, сближались, точно плывя по воздуху, а их обитатели, девочки и мальчики, протягивали друг другу руки.