Действительно, это была она.
— Доктор Марта, врач-психиатр. Прошу прощения, что заставила вас так долго ждать за воротами. Были неотложные дела.
— Анри Венсен, журналист, — в свою очередь отрекомендовался я. — Нет, доктор, это вы должны извинить меня за неожиданное вторжение, но обстоятельства…
— Знаю. В нашем заведении не жалуют гостей. Не обижайтесь. Это плохо сказывается на пациентах, к тому же общение с ними не на пользу и гостям: ведь далеко не всякий чувствует себя легко в психиатрической больнице. Но ваш случай особый — мы не можем оставить вас ночью на холоде. Я говорила с профессором Трувером — он согласен вас принять. Однако мы заранее приносим извинения, если ваш покой время от времени будут нарушать необычные звуки…
— Уже слышал, — невольно вырвалось у меня.
— Это часть нашей повседневной работы, хотя я понимаю, постороннему нелегко привыкнуть к такому.
Пока доктор Марта говорила, я внимательно ее разглядывал. Явно не француженка. Безупречная речь, но сильный немецкий акцент. На вид лет сорок, нескладная фигура, улыбка, придающая некоторую миловидность невзрачному лицу. Голос ее звучал несколько равнодушно, но мне показалось, что мое появление не было для нее нежелательным — она, видно, подумала, что я привнесу хоть какое-то разнообразие в их жизнь.
Когда доктор Марта замолчала, я задал ей вопрос, занимавший меня больше всего:
— Не тот ли это профессор Трувер, который лет двадцать тому закончил Политехническую школу?
— Не могу сказать точно, когда именно, но закончил. Он вообще много чего закончил, блестяще защитил диссертацию и стал доктором естественных наук.
— Помнится, он интересовался многим — не только традиционными науками?
— Он и сейчас интересуется, не сомневайтесь. Таких в ученом мире раз-два и обчелся, уж я-то знаю. Вы, я вижу, наслышаны о нем.
Я предположил, что скорее всего он тот самый Трувер, которого я знал, когда мы были студентами. Она любезно улыбнулась.
— Хотелось бы, чтоб вы не ошиблись. Впрочем, скоро вы убедитесь, так это или нет, за ужином — профессор приглашает вас. А сейчас, простите, он занят. Так что обождите пока в библиотеке.
Должен сказать, что пока мы разговаривали у входа, я не раз слышал уже знакомые слабые стоны, от которых шел мороз по коже. Когда же входили в библиотеку, раздался пронзительный вопль, а вслед за тем — жуткие удары в стену.
Заметив, как я вздрогнул, доктор Марта снова натянуто улыбнулась, очевидно, надеясь меня ободрить.
— Этого-то я и опасалась, сударь. Ваши нервы не привыкли к подобным неожиданностям.
Я не выдержал и взволнованно произнес:
— Уважаемый… доктор, то, что вы называете неожиданностями, напоминает страдальческие крики людей, которых….
Доктор Марта, по-прежнему лучась улыбкой, вдруг громко рассмеялась, пытаясь, видимо, выразить искреннее недоумение.
— Которых мы мучаем! Вы это хотели сказать? Не волнуйтесь, сударь, здесь вам не остров доктора Моро[3] и не тюрьма с камерами пыток. Просто несколько наших пациентов немного перевозбуждены, ночами такое бывает: покричат-покричат да успокоятся.
— А стук, удары в стену? Это тоже они?
Мой вопрос, похоже, сильно ее смутил — она ответила уклончиво и не сразу:
— Мы делаем все, чтобы их успокоить, — сказала она просто. — Эти звуки мешают работать. Но благодаря особому курсу лечения мы уже многого добились: теперь больные шумят гораздо реже, хотя полного эффекта достичь пока не удалось.
Тут она умолкла — видно, смекнув, что едва не раскрыла то, что постороннему знать не следовало. Ее слова действительно сбили меня с толку: «мешают работать», «особый курс лечения»… Подозрительно взглянув ей в лицо, я воскликнул:
— Особый курс лечения, доктор?!
Некоторое время она молчала, а потом опять рассмеялась.
— Да успокойтесь же, сударь. Еще раз говорю — вы не на острове доктора Моро, я не доктор Гудрон, а профессор Трувер, клянусь, не имеет ничего общего с профессором Плюмом. То, что вас так встревожило, на самом деле самый действенный метод лечения, и притом самый безопасный.
— Простите, — сказал я, — если мои нелепые подозрения оскорбили вас. Но согласитесь, у вас здесь довольно странная обстановка даже для психиатрической больницы, не так ли? Хотя, раз ваши пациенты душевнобольные, значит, нет ничего предосудительного, чтобы лечить их по своей системе самыми современными методами, если, конечно, это им не во вред.