– Э-э-э! Рано! Вас сюда привезут ещё два или три раза… Чудес не бывает. Прыгать будете, когда всё восстановится и врачи разрешат!
В проходе аппаратной мастер приподнялся на носилках:
– Вы мне главное скажите! Кто изобрёл? Это вы с Фёдором Александровичем изобрели?
– Кто изобрёл? Работал весь наш коллектив. И у нас, как в каждом нашем большом деле, один на другого опирается. Ведь вы производственник! И вы понимаете, что для осуществления идеи нужна согласованная работа на высоких классах точности. И высокая организация. Часть заказов нашего Института выполняется и на вашем заводе. Кто сделал, кто изобрёл? Кто у нас в стране всё делает? Народ! Наши замечательные советские люди, руководимые партией!
…В коридоре Алексей Фёдорович встретил носилки ещё с одним больным. Он посторонился и прошёл дальше. Сегодня учёный в последний раз исполнял обязанности оператора. Литерная лаборатория сдана на ходу.
Новые мысли всё сильнее и сильнее увлекали учёного. Есть ли граница стремлениям людей в их борьбе за власть над жизнью?
Фёдор Александрович сообщил, что возвращается сегодня вечером после двухнедельного отсутствия.
Сын с нетерпением ждал возвращения отца.
Глава четвёртая
ИНСТИТУТ ЭНЕРГИИ
В августе тихо и пусто в зданиях учебных заведений. Но в больших корпусах институтов есть уголки, где и каникулы не прерывают работы.
…Старые машины останавливаются – топливо на исходе. Вот брошена последняя лопата угля. Стихает пламя в топке. Стрелка манометра дрожит и движется влево: 8–7–6… 2–1… Пар упал. Сделав последние, замирающие движения, медленно остановились поршни и рычаги, – паровая машина уснула. Нет пара, нефти, бензина, нет тока – нет света. Тепло является источником движения, силы. Но не пора ли заменить уголь, торф, нефть другими теплоисточниками? Для физики тепло – это энергия беспорядочного движения мельчайших частиц материи: молекул и атомов. Чем быстрее движение, тем выше температура, тем больше тепла.
Утро августовского дня, описываемое нами, отделялось большим не по времени, а по значению сроком от момента познания человеком величайшей тайны материи, когда было технически осознано, что энергия имеет массу и эта масса – ядро атома. Сумейте воздействовать на атом, разбудите сгусток энергии, и вы – обладатель неисчерпаемого источника силы. Освободите энергию, заключённую в материале нескольких предметов, находящихся на вашем столе, – в письменном приборе, в листе бумаги, в ручке, которой вы пишете, и вы получите эквивалент тяжёлой годовой работы первоклассной каменноугольной шахты. Так была поставлена проблема теми, кто думал о благе людей.
Неустройство мира проявило себя в диком искажении замечательного открытия. Грандиозные очаги тепла в виде атомных бомб были сброшены с самолётов на население двух больших азиатских городов. Это было сделано для того, чтобы поразить человечество новым пугалом. Однако в этой новой для мира силе таилось не только тепло. И когда возможность использования атомной энергии была ещё только мечтой учёных, было уже понятно: здесь источник всех видов энергии, начиная от неведомых её состояний, – назовём их условно «волнами», или «лучами», – и кончая «простыми» – теплом и светом.
В Экспериментальном Корпусе Института Энергии дверь из вестибюля направо ведёт в небольшой зал. Посещение этого зала входит в привычки Фёдора Александровича. На первый взгляд здесь ничто не заслуживало внимания. В зале находилась простая паровая машина, похожая на ту, что изображена в учебнике физики Краевича. Замечательное достижение техники XIX века выглядело как музейный экспонат в XX. Впрочем, архаичная схема была осложнена вполне современным конденсатором пара, позволяющим до минимума свести подачу воды в котёл, и устройством автоматической смазки.
Для непосвящённого глаза это могло показаться обыкновенной тепловой машиной. Однако было в ней нечто, что существенно отличало её от обычной паровой машины. Мы не будем обременять читателя описанием топки, – он найдёт все подробности в специальных научных трудах. Толстые щиты ограждали низ машины, сливаясь с её фундаментом. Скрытое ими устройство мало напоминало то, что носит название «топки» в тепловых машинах XIX и первой половины XX века. Смысл новой системы заключался в том, что внутри находилось известное вещество, поставленное в такие условия, что оно, давая тепло с заданным постоянством, превращало воду в пар, само же почти не изменяло своего первоначального ничтожного объёма.
Это – один из первенцев новых тепловых машин. Движущей силой служит по-прежнему пар, но превращение воды в пар происходит не за счёт сжигания угля или нефти. Ядерная реакция служит источником тепла, а простейшая схема рабочей конструкции была Фёдором Александровичем избрана для облегчения наблюдения. Не останавливаясь ни на минуту, тепловая машина приводила в действие динамо, питавшее электроэнергией часть Экспериментального Корпуса.
Отец и сын поднялись из вестибюля на второй этаж. В коридоре их встретил Иван Петрович, один из старых работников Института.
– Доброе утро! Как вы себя чувствуете, дорогой друг? – приветствовал его Фёдор Александрович.
Они остановились. Фёдор Александрович почти на голову выше своего товарища. Иван Петрович роста среднего, носит острую бородку клинышком. Усы пожелтели от табака. Он поспешно отвечает:
– Благодарю вас, чувствую себя великолепно. А как вы, Фёдор Александрович? – Покончив с формулой приветствия, Иван Петрович продолжал, не ожидая ответа: – Мы вас ждали, да-с, с нетерпением. Вот Алексей Фёдорович ждал, я ждал и другие. Да, да, Фёдор Александрович!.. И мы с Алексеем Фёдоровичем окончательно договорились…
Иван Петрович взялся за свою бородку и посмотрел на Фёдора Александровича снизу и чуть сбоку. Фёдор Александрович молчал, ожидая продолжения.
– Но что же я стою? – спохватился Иван Петрович. – Пойдёмте!
Они вошли в Малую аудиторию в конце коридора. Фёдор Александрович сел, жестом пригласил сесть своего друга и сына.
– Алексей Фёдорович уже говорил со мной, – сказал он.
Такова была привычка отца и сына: в семье и наедине – «ты» и по имени, а во всех других случаях – «вы» и отчество.
– Уже говорил со мной… – продолжал академик.
В аудитории тихо. Высокие окна с одной стороны открыты. Слитного гула большого города не слышит привыкший к нему слух и звуки не мешают вниманию. Фёдор Александрович говорил:
– Да… Мысль о расширении дальнейшего эксперимента в области физиологии часто возвращалась ко мне.
Вы, может быть, помните, Иван Петрович, как наш латинист раскрыл нам, юношам, смысл мифа о двуликом Янусе: одна сторона и другая, а между ними вывод, то есть символ широты мысли в силлогизме. С таким простым воззрением на вещи нас в старину посылали в жизнь. Партия переучивала нас и научила нас мыслить.
Уж если отталкиваться от образов мифологии, то мне ядерная энергия может скорее представиться в образе индусской богини Кали. Такой богатейший азиатский образ плодородия!.. Одна голова и множество рук – сила жизни во множестве проявлений…
Академик замолчал. Он посмотрел на своих собеседников, но никто из них ничего не сказал, и Фёдор Александрович продолжал:
– Я никогда и ни для кого не делал тайны из своих взглядов на жизнь. Выражаясь как инженер, я называю своё тело машиной для жизни. Хотя это и не философское обобщение, но так мне легче высказать свою мысль… И жизнь не должна идти праздно, – тогда машина способна хорошо и долго работать. Я ещё не чувствую себя старым, я могу работать сейчас ещё лучше, чем в молодости. Но это другое… Вот о чём я иногда думаю: природа, создавшая человека, ныне отстала от своего сына. Жизнь первых людей была простой. Уже годам к двадцати пяти первобытное человеческое существо могло собрать весь нужный ему опыт и полностью освоиться с весьма несложными условиями древнейшего общества. Дальнейшее формирование человеческого общества, развитие наук, усложнение отношений между природой и человеком – всё это вызывало противоречие! Да, именно противоречие!.. Зачастую уже к шестидесяти годам жизни машина проявляет признаки износа и начинает изменять своему владельцу. Именно тогда, когда накоплен драгоценный опыт и знания, возможность плодотворного труда прерывается природой. Это я и называю противоречием.