«Часик», тем временем, приближался к концу. Маневры инженера Степаненко привели его на пятьдесят восьмой минуте к нужному пункту. Столь же точно лавировал и товарищ Заклинкин. Идя с деловым видом, таким обычным и незаметным на улицах столицы, они разговаривали:
— Вы завтра уезжаете!
— Куда?
— В Обск в оттуда дальше, в район. В указанной точке пробыть десять дней!
— Не могу!
— Получите задание и деньги.
— Да, право же, я не могу. Андрей Иванович!
Инженер Степаненко, оказывается, имел имя и отчество, как все.
— Не говорите вздора. Сегодня возьмите отпуск без сохранения содержания, завтра выезжайте.
— Да вы на меня посмотрите. Честное слово, болен. С утра было тридцать восемь. Я на работу сейчас пришел только, чтоб передать чертеж. Вы меня случайно застали.
Они вошли в пивную. Пусто. Сели за маленький стол. Инженер Степаненко молча смотрел на инженера Заклинкина и покачивал головой, пока официант откупоривал бутылки и ставил стаканы.
— Я и пить не могу, — сказал Толя, отставляя не допитый стакан темного пива, — во рту противно…
Пришлось верить «честному» слову. А другого под рукой не было! Другого подходящего не оказалось! Недлинный список легко было проверить и взвесить.
В том доме с почти квадратными окнами, умели по случаю и необходимости умно преувеличивать и разум но преуменьшать. Кажется это один из законов дипломатии. Инженер Андрей Иванович Степаненко обладал способностью циркулировать лишь в Москве и в пригородах. Двинуть его дальше могла только чрезвычайная необходимость
Просьба же Макнилла, при всей своей краткой ясности, была несколько зашифрована для собеседника мистера Лайдла. Она не казалась чрезмерно важной, требующей особых мероприятий.
Поэтому, когда в доме, смотревшем на новую площадь, на старинную крепость и на то, что за стенами своими почти квадратными окнами, инженер Степаненко докладывал коренастому дипломату о неожиданном затруднении, было решено: Заклинкин полетит в Азию когда поправится; Макниллу же будет известно, что нужный человек уехал точно по расписанию. Это называется спасать лицо! Во время доклада звучал здоровый заокеанский акцент и инженер Степаненко отзывался на вполне заокеанское имя. Все это — тайны «дипломатии».
4
В 10-05 по московскому времени в один из дней первой декады августа большой пассажирский самолет, после длинного разгона уплотняя и разрезая воздух, тяжело поднялся с аэродрома, вскарабкался, мелко дрожа от напряжения, по жесткому кочковатому воздушному подъему под белое, легкое облачко и энергично стал набирать быстроту, торопясь от Москвы на восток.
Тридцать два пассажира — один прибыл в последнюю минуту, — пять человек команды и полные баки горючего. Ночевка в Обске. завтра к вечеру — Ховановск. Алексей Федорович, откинувшись на спину мягкого кресла, летит в Обск. Жаркий день. Машину болтает. Некоторые пассажиры страдают от морской болезни: есть родство между жидкостью и газом. Алексей осваивается с лицами. Большинство — командированные. Две женщины. Старшая пассажирка уже успела сообщить, что летит к сыну в Ховановск. Сын там командует полком. Она, видно сразу, им очень гордится.
Сосед Алексея, высокий молодой человек, лет 28-30, брюнет, выражение лица любезное, короткие усики, все улыбается, несколько развязный и, кажется, легко переходящий в фамильярность, уже успевший поболтать с молодой пассажиркой, предлагает газету. Алексей Федорович благодарит, да, он сегодня не успел прочесть газету. Завязывается разговор.
— А вы далеко летите?
— В Обск…
— Вообразите, какое совпадение, и я туда же!
Жаркий день, воздушные ямы, болтает… Алексей Федорович, про себя, нисколько не интересуется совпадением. Но разговорчивый молодой человек, придравшись к случаю, охотно, хотя его не просят, рассказывает о себе все: где работает, кем, где живет, сколько ему лет, где учился, когда окончил, у каких профессоров занимался. Все с подробностями и не особенно интересно.
Алексей Федорович слушает вежливо, но не слишком внимательно, и думает: «Славный молодой человек, не очень, кажется, умный, но зато открытый».
…Вверх… Вниз… Вверх… Вниз… Болтает… Работа моторов приглушена двойными стенками плотного корпуса. Слушать и говорить можно без напряжения. Выговорившись, молодой человек вспоминает: