Мистер Тиккер достал из ящика резиновый шланг с блестящим медным наконечником и смыл сильной струей воды пятно в том месте, где была голова Джимми, и протянувшуюся от этого пятна жирную дорогу к колодцу. Пол имел легкий уклон, и вода стекала в зияющее отверстие. Окончив, мистер Тиккер спрятал шланг на место, закрыл трап и запер ящик.
— А все же они, эти немецкие фашисты, запасливые и предусмотрительные. — сказал своим обычным тоном мистер Тиккер, пряча ключ в карман.
Такова была эпитафия Джимма Добсона, черного солдата. Но могилы не было…
Дюжий, багроволицый мужчина с оттопыренным правым карманом пиджака пошел обратно между стройными рядами колонн, проходящих на высоте шести метров от пола через перекрытие и устремляющихся вверх для того, чтобы образовать чудесное создание инженерного искусства двадцатого века. Тяжелый автоматический пистолет в кармане серого пиджака меткого стрелка, мистера Тиккера, с маркой «Макнилл и сыновья». — тоже был замечательным произведением техники.
5
Теперь солнце начало подниматься над горизонтом и отбросило на платформе башни дне длинные тени Третья тень исчезла до восхода. Макнилл и Хаггер по-прежнему были вдвоем.
То, что было сэром Артуром Д. Форрингтоном, подняли положили в длинный цинковый ящик. Крышку ящика плотно и тщательно запаяли. Через несколько дней ящик поместили в деревянный гроб и погрузили на специальный самолет. Похороны должны были состояться в столице островной империи.
Безутешно рыдала в большом доме старушка в глубоком трауре. Артур был так добр, так добр… Он был так здоров… Зачем он поехал туда…
Так же как задержалась отправка гроба, с опозданием заговорила и печать.
Помещая краткие некрологи (подробные статьи ожидались в журналах), газеты сообщали о внезапной смерти ученого, происшедшей от несчастного случая во время осмотра им исторических достопримечательностей в долине Рейна.
Живо откликнулись и газеты заокеанской империи.
Очень подробные описания обстоятельств печального события в разных газетах отличались только манерой изложения. Очевидно, печать пользовалась одним и тем же источником.
Заслуги сэра Артура Д. Форрингтона перед наукой не подлежали никакому сомнению. Похороны прошли с большой пышностью и с серьезной торжественностью. Покойного провожали не только представители ученого мира острова, но и специально прибывшие с европейского и западного континента делегации академий и научных обществ. Венки, венки, венки… Речи…
Памятник должен был быть поставлен позже…
6.
Утром, на следующий день после вылета сына в Обск Федору Александровичу пришлось быть очень рано в институте. В начале второй половины дня Федор Александрович после телефонного разговора с Алексеем Федоровичем взял в руки «Правду». На последней странице внизу пятого столбца было помещено следующее сообщение:
«Л…… …., …….августа (ТАСС), Утренняие газеты сообщают о скоропостижной смерти известного ученого физика Артура Д. Форрингтона. Покойный осматривал исторические памятники в Западной Германии и погиб в результате несчастного случая. Форрингтон создал себе широкую известность своими трудами, изданными до второй мировой войны. В последующее время его научная деятельность была менее продуктивной. Многие годы покойный был связан с промышленными кругами островной империи и западного континента. Он входил в группу ученых, представляющих островную империю в комиссии по разработке проблемы…»
— Вот видите, Степан Семенович, — сказал Федор Александрович, обращаясь к своему техническому служителю, приводившему на столе в порядок утреннюю почту. — уходят старики… Вот и Форрингтон умер… Вы его не помните?
— Как же. Федор Александрович, он до войны к нам приезжал. Еще в последний год при Ванине. Плотный такой, с большой бородой…
— Да, это было тогда, когда у нас в гостях была делегация их ученых. Покойный лицом очень походил на Дарвина.
Федор Александрович задумался
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
НА СТРАЖЕ МИРА
В СТЕПЯХ
I
Глубокий мир владел в этом августе сибирскими степями.
Высокое здесь небо, а вольный простор шире и свободнее, чем в других местах. Сильной рукой тянет к себе человека природа здешних мест. Близка ему и понятна неутомимая любовь к Азин великого путешественника Пржевальского.