После беседы со Станишевским, успокоив по телефону отца, Алексей Федорович под впечатлением сибирской природы и от перемены места почувствовал себя, как школьник, вырвавшийся на свободу. На пороге хирургического отделения он вдруг сообразил: «да ведь она похожа на жену Николая — Тату! — и едва не задал Вере Георгиевне банального вопроса: — вы мне очень напоминаете одного человека. Нет ли у вас родных в…? Но он удержался и сразу повеселел.
После подробного осмотра больницы удовлетворенная Лидия Николаевна вдруг вспомнила:
— Вы же торопитесь в Лебяжье!
Взглянув на часы, Алексей Федорович заявил:
— Если мы не надоели хозяевам, я бы охотно отложил Лебяжье до завтра. Все равно наш стрелок сейчас уже забился в свои камыши и появится только завтра к полудню.
Лебяжье было отложено на утро, а сегодня… Сегодня вполне естественно было Алексею Федоровичу вместе с Верой Георгиевной погрузиться в изучение истории болезни Николая.
Тем временем Толя для всех стал придатком Алексея Федоровича. Он с честью выдержал томительно длинную скуку знакомства с больницей и пошел прогуляться по улицам районного центра. Нужно было все обдумать и запечатлеть в памяти.
А подумать было над чем! При выдаче задания инженер Степаненко приказал обратить особое внимание на случай внезапных болезней или смертен. А озеро, на котором подобрали этого самого брата? Это но то ли, которое было отмечено птичкой на полученной вместе с заданием карте? Вот оно что, чорт возьми! Вот так случай! Неужели же попал в самую точку? Чем же они там занимаются, на озере?
3
История болезни Николая Сергеевича, составленная в больнице «глухого» сибирского района, по своему объему по много раз превосходила обязательные четыре страницы стандартного бланка.
И изложение было достойно необычайнешего, по выражению Станишевского, случая.
Вера Георгиевна говорила сначала тихим, неуверенным голосом, потом увлеклась. Нежное контральто вкладывало глубокий смысл в последовательный перечень наблюдении над течением болезни. И все время ставились вопросы, высказывались предположения Приводились сопоставления со случая, ми, известными ранее, и звучало настойчивое требование ответа. Но ответа не было.
И именно эго было замечательно.
Молодой врач явно не хотел завершать свой руд. Мысль работала в большем плане, чем частный случай…
Алексей Федорович слушал сначала только внимательно, но потом изложение увлекло н его. В высказываемых мыслях, совсем другими словами, послышалось ему то же предположение, которое начинало казаться аксиомой энтузиастам новой темы, теми жизни в стенах Института Энергии. И вдруг Алексей перебил свою собеседницу:
— Но вы правы, вы правы! Конечно же, нет нейтральности, конечно же, человек — это энергетическая установка, способная и к передаче энергии н приему энергии Это генератор! Чуткий генератор! А вы знаете…? — И Алексей Федорович начал рассказывать о наблюдениях, вызвавших постановку так называемой «новой темы» в Институте Энергии.
Вошедшая Лидия Николаевна невольно помешала Алексею. Он сбился, вспомнил, что перебил Веру Георгиевну, попросил извинения. Лидия Николаевна поен дела молча, прислушиваясь к голосам двух людей, так как теперь чтение истории болезни Николая превратилось в замечания об отдельных явлениях, и вышла. Что-то особенное послышалось ей в интонациях и показалось в выражении лиц
4
Поздней ночью в открытое окно мерной поступью входит слитный гул недремлющего города Правда, с час он звучит приглушенно, под сурдиной. Вот, раздельно и ясно приходят с дальнего вокзала крики паровоза, требующего путь, — днем этот голос отсюда не слышен.
Ощущая слухом, привыкшим к неугомонному шуму большого города, ясную тишину прохладной августовской сибирской ночи и вспоминая проведенный день, Алексей Федорович думал:
— Какая способная женщина! А я-то начал с того, что спутал терапевта с хирургом. Потом я ей показался, наверняка, страшным сухарем. Ведь под конец я ее просто экзаменовал. Что за глупейшая привычка! Ведь и предмета-то толком не знаю! Глупости спрашивал, а?
Потом он подумал о Тате. Конечно, Николай недостаточно внимателен к жене, но что он, Алексей, в этом понимает?
Закончив мыслью о том, что завтра он Веру Георгиевну постарается увидеть и что она, наверняка, замужем, Алексей Федорович уснул.