Вера Георгиевна, рассказав матери, как обычно, события дня, сегодня нескоро заснула в своей маленькой спаленке. Все о чем-то думалось, так просто, без мыслей. Вспомнились школа, медицинский институт в Обске. Работа со Станишевским, приезд в Чистоозерское, дружба с Лидией Николаевной. Начало работы над диссертацией. И вдруг, как по струнам, ударило и все оттеснило — слова Алексея: «нет нейтральности, люди — это энергетические батареи. Измерить силу токов, усилить, управлять ими, пополнять их извне».
Сон долго не приходил.
5
В глубинных районах езда быстрая. Двигающиеся во всех направлениях автомобили накатывают чернозем проселочных дорог до состояния, позволяющего видеть стрелку счетчика скорости, дрожащей между 40-50. Под осень и осенью движение особенно сильное.
В восемь часов утра к дому приезжих подъехала небольшая открытая машина. В дверь комнаты уже вставшего Алексея Федоровича постучали.
Да, да!
Дверь отворилась, и новое лицо, переступив порог, отрекомендовалось:
— Я Александр Шумских, секретарь райкома. Обменялись рукопожатиями, и Алексей Федорович пригласил гостя сесть.
— Я к вам, профессор, по важному делу. Хотел еще вчера, но мы подзадержались — уборочная во всю разворачивается. Так вот (гость в этом слове упирал на «о» и получилось у него «воот») — вот у нашей организации к вам просьба. Мы хотим поставить ваш доклад на активе. Тема научная, по вашему выбору. Хотя народ сейчас крепко занят, но для такого случая у нас время есть!
Товарищ Шумских никак не мог упустить подобной возможности дополнить свой план массовой работы. Доклад профессора… Эге! Услышав вчера днем о приезде к Лидии Николаевне такого неожиданного гостя, товарищ Шумских сразу увидел себя самого, произносящего с трибуны районного клуба:
— Товарищи, сейчас перед нами выступит профессор, товарищ…
Совершенная уверенность секретаря райкома не оста вила бы никаких путей к отступлению у Алексея Федоровича, даже если бы он их и искал.
С той же спокойной уверенностью, прощаясь, товарищ Шумских подал левую руку, так как правая в локте не гнулась и кончалась черной перчаткой на кисти, добавил:
— Машина заправлена, шофер вас будет здесь ждать, когда вы захотите ехать в Лебяжье.
Алексей предупредил инженера Заклинкина и пошел в больницу. Там день шел своим чередом. Обходы, амбулаторный прием, подготовка к операции…
Лидия Николаевна вышла на минуту и условилась, что прощается не надолго.
С Верой Георгиевной Алексею удалось только раскланяться через открытое окно нижнего этажа больницы, а затем машина мягко пошла по длинной главной улице районного центра, мимо невысоких домов с березками в палисадниках, мимо двухэтажных школ и клуба и повернула направо около пожарного депо.
Прибавляя ход, машина прошла около большого озера со стаями белых гусей и пестрых уток. Среди них опытный глаз различил бы диких. До Лебяжьего пятьдесят семь километров. На несколько замечаний Заклинкина Алексей Федорович ответил односложно и всю дорогу они молчали. Разминулись несколько раз с автомашинами, везущими новую пшеницу.
Через редкие березовые рощи, мимо озер, заросших буйным камышом, среди роскошных полей лучшей в мире дозревающей пшеницы, мимо начавших уборку полевых бригад, Алексей Федорович летел вперед и вперед с чувством широкой, широкой воли.
Да, здесь дышалось свободно!
В КАМЫШАХ
1
Колхоз Лебяжье расположен двумя длинными улицами на берегу большого озера. Налево — общественные фермы, амбары и электростанции. В озеро уходят мостки, с которых полощут белье. Тут же лодки рыба ков и охотников. На воде острова камыша сливаются едали в высокие зеленые стены.
Не привлекая внимания, машина остановилась у дома Павла Ивановича Кизерова. Шустрая девочка выскочила со двора. С крыльца сейчас же спустилась старая женщина и легко отворила ворота.
— Заезжайте, заезжайте.
Она помогала вынимать вещи Заклинкина из машины.
— А вы тоже с ружьем? Да вы умойтесь с дороги, милые гости, а мы-то ждали! Уж Паша с Николаем Сергеевичем будут рады. У меня-то весь обед в печи вас ждет. Наши все на работе. Николай-то Сергеевич до зари на домашнее озеро уплыл. Он не знает. О вас потом по телефону позвонили. Я тут с шалуньей одна.
Бабушка успела сообщить все главное, пока гости входили в дом.
— А Николай Сергеевич! Оох, и было. Ума не приложим, что за болезнь с ним приключилась. И ведь вот неуемный, с ночи вчера хотел ехать, да я его не пустила! Паша-то нынче поздно вернется. А вы в горницу проходите!