Усадив гостей в большой комнате за стол, покрытый яркой скатертью, бабушка достала из стеклянного шкафа объемистый графин со светлой жидкостью и поставила три стаканчика. Загремела на кухне печная заслонка, и бабушка с внучкой потащили на стол жареную дичь и все прочее, приличное сибирскому гостеприимству. А потом хочешь, не хочешь… Гости выпили по стаканчику, заставив пригубить и хозяйку.
Уж так у нас ведется — с чарочкой гостя встречают, чтобы без обиды! Но вторую «порцию» выпил только Заклннкин. Бабушка не стала очень гостей принуждать:
— Уж если больше не хотите, — до вечера, когда наши с поля приедут.
Когда шофер секретаря райкома собрался ехать обратно в Чистоозерское, в горницу пулей влетела внучка и пискнула:
— Идет, вернулся! Уж на берегу!
Алексей пошел за вестницей и увидел брата на тропинке, ведущей через огород к домашнему озеру. Небогатая добыча упала из рук Николая Сергеевича:
— Как! Ты! Алексей? Да какими судьбами? Что служилось?
Они обнялись. Николай был так удивлен, что не находил слов. А брат держал его за плечи и повторял:
— А ну, а ну! Дай на тебя посмотреть! Слушай, да ты-то знаешь, что был на волосок от смерти?
Им помешал вышедший во двор Заклинкин. Сняв охотничьи принадлежности, Николай повесил их на изгородь и увел брага на берег. Они уселись на дно опрокинутой долбленой лодки и младший брат, придя в себя, начал:
— Я очень рад тебя видеть, Алеша. Счастлив, что у нас дома псе благополучно. Да, мне было очень плохо, но теперь все прошло. Замечательно, что Павел Иванович выдержал характер и пас не беспокоил зря. Но ты — здесь! Каким образом? Я до сих пор не верю своим глазам!
— Меня вызвал Станишсвский! — очень серьезно ответил Алексей.
2
Меня вызвал Станишевский! — повторил Алексей Федорович. Он внимательно смотрел на знакомый профиль. Брат медленно опустил руку в карман и достал портсигар. Заметив странное впечатление, которое произвела фамилия Павла Владиславовича на брата, Алексей Федорович, привыкший к внезапным капризах неровного характера, встал, положил руки на плечи брату и рассмеялся:
— Коля, да ты что, недоволен, что я приехал? Мы сердимся на что-то?
Почти десятилетняя разница в возрасте и спокойная сила Алексея Федоровича всегда успокоительно влияла на вспышки брата. Николай сдвинул фуражку на затылок.
— Я скажу тебе. То, что случилось со мной, было настолько необычайно, что я хотел сам, ты понимаешь, сам все понять и осмыслить! Я хотел вернуться домой и рассказать обо всем дяде. Ведь это для меня экзамен.
Он замолчал. Его глаза смотрели на гладь озера.
— Мы никогда, никогда не говорили с тобой об этом Но ты знаешь, так же как и я, как ко мне относится дядя Федор!
Алексей хотел что-то сказать, но Николай продолжал;
— Знаю, знаю! Ты скажешь, что он меня любит. Знаю, но ты пойми, он считает меня неудавшимся! Помнишь, как он сказал маме два года назад: «Он не зрел, а пора» — и приказал мне начать работу в институте, приказал мне изменить специальность. А я ведь уже не мальчик. Дяди прав, вот что мне тяжело. И я знаю, он недоволен и тем, что я до сих пор вне партии к мне уже тридцать пять лет. Я повторяю себе и тебе — это для меня экзамен. Поэтому я хотел быть здесь один!
Опять молчание. Легкий ветер приносил голос работающего в поле комбайна.
— Я убежал, если можно так выразиться, из больницы именно из-за Станишевского. Он не только меня чуть ли не допрашивал, но и приставил ко мне наблюдателей. Ты был в больнице?
— Там очень хорошие и милые люди. Они делают большое дело.
— Да ты пойми, я готов перед ними преклоняться, но эти расспросы… К тому же я не выношу больничной обстановки.
По берегу прошла и поздоровалась с братьями женщина с ведром в руке. Бежавший за ней мальчуган смело заявил:
— А ты сегодня мало настрелял, я видел!
В огороде показался инженер Заклинкин с ружьем.
Бросив на него взгляд, Николай спросил:
— Кто это приехал с тобой?
— Случайный спутник, москвич, в отпуску, хочет быть твоим коллегой по истреблению уток.
Анатолий Николаевич подошел и был представлен. Он сделал вид, что не заметил явном небрежности, проявленной к его особе Николаем Сергеевичем, и отправился «на прогулку» по берегу озера зарабатывать репутацию охотника — назвался груздем, полезай в кузов!
Братья проводили его глазами.
Зная дорогу к сердцу того, кто вырос на его глазах, старший скромно попросил младшего: