— Никто не оценит сил, которые я потратил здесь. Я буду благословлять тот час, когда смогу наконец покинуть этот город и эту страну!
ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЙ КОРПУС
1
Сегодня Алексей Федорович показывал своей молодой жене Экспериментальный Корпус Института Энергии. Не случайно. Ведь новая тема должна была дать место знаниям врача.
Хотелось Алексею Федоровичу «начать с начала». Растянувшиеся на половину большого городского квартала лаборатории так интересны, так много в них связанного с новой историей энергии!
Они были в лаборатории «А» Это в первом этаже Экспериментального Корпуса. Сюда ведут две двери из аудитории, а окна выходят во внутренний двор. В глубине двора виден боковой фасад Старого Корпуса Института Энергии.
— Это один из наших первых, опытных ядерных фильтров, — сказал Алексей Федорович, указывая на сооружение, заполняющее значительную часть лаборатории.
Большой, почти трехметровый, значительно выше человеческого роста, цилиндр стоял на массивном металлическом постаменте. Из цилиндра выходила толстая, изогнутая труба. Она соединяла первый цилиндр со вторым, несколько меньшим. Все оборудование было закрыто как чешуей, толстыми листами металла с матово-тусклой, зернистой поверхностью.
— Эту броню, — продолжал Алексей Федорович, — нам удалось сделать абсолютной, непроницаемой защитой. Это только внешняя оболочка. Под ней очень сложные устройства. Фильтрующей массой служат последовательно расположенные пластины разных металлов. Процесс начинается в правом цилиндре и кончается в левом. Туда оттягиваются своеобразные отходы процесса. Камеры первого цилиндра наполняются группами пластин. Это — чистый углерод, закристаллизованный таким образом, что напоминает черный алмаз, сплав, который мы называем по последнему опыту серии — № 811, и энергит. Так мы назвали и специально обработанную породу и конечный продукт. Через каждые двое суток, в результате усиленного обмена внутриатомных частиц, каждая батарейка из трех пластин дает нам уже активный энергит.
— Но почему это называется фильтром? — неуверенно спросила мужа Вера Георгиевна. — У меня со словом фильтр связано представление о процеживании через что-то…
— Представь себе, что происходит здесь, — ответил Алексей — Здесь буря, да, буря! В небольшом замкнутом пространстве с непостижимой стремительностью несутся рои частиц, осколков атомных ядер. Сколько частиц? Когда мы подсчитываем, мы не пишем нули — не хватит бумаги. Мы пользуемся знаком возведения в степень. Например, десять в двадцатой степени, это единица с двадцатью нулями — то есть миллиарды миллиардов. До сих пор в какой-то мере реально только агрономы могли представить себе такие количества. Чтобы сосчитать частицы, движущиеся под этой броней, нужно писать цифры с многими единицами в показателе степени. Но не все частицы нам нужны. Мы отбираем одно и отбрасываем другое. Поэтому-то мы употребляем слово фильтр. Так мы получаем новые вещества, новые химические элементы… Наш энергит стремится стать энергией, так как он очищен от помех, перестроен. Стать силой — цель энергита… и наша!
2
Ниша в стене была закрыта очень толстым, слегка желтоватым стеклом. Внутри, на прозрачных полках, лежали куски темного металла разнообразной формы. Алексей улыбнулся:
— Здесь ты можешь воочию увидеть наглядную демонстрацию одного из важнейших законов диалектики — закона скачкообразного перехода количественных изменений в качественные. Смотри: лист, пластинка урана или плутония не проявляет себя развитием стремительной, цепной реакции. Почему? Энергия частиц, вырывающихся за пределы пластины, как бы пропадает для этой пластины. А вот эти два полушария — это модель урановой или плутониевой, так называемой «атомной» бомбы. Если сжать эти два полушария, чтобы они образовали шар, реакция со взрывом произойдет немедленно. Смысл явления заключается в том, что необходимо придать достаточную массу активному веществу. Эта масса называется критической. Тогда используются все нейтроны, образующиеся при реакции, и сама ядерная реакция происходит с эффектом взрыва.
Именно так были устроены атомные бомбы, сброшенные в конце второй мировой войны на японские города Хиросиму и Нагасаки. В стальной оболочке помещались два полушария. Бомба снабжалась зарядом обычного взрывчатого вещества и взрывателем. Воспламенение заряда внутри оболочки как бы выстреливало одним полушарием в другое. Но это был очень несовершенный способ. Только незначительная часть массы успевала освободить свою энергию. Большая часть плутония просто разлеталась в воздухе. Но для целей того времени — для начала того, что называли атомной дипломатией и атомным террором, этого было достаточно… А вот посмотри-ка на этот шар справа. Это модель заряда из энергита. Он много сильнее, и мы на наших заводах сможем изготовлять такие вещи тысячами, многими тысячами — если нас к этому принудят.