— Николай Сергеевич, а Николай Сергеевич… — говорила невысокая загорелая девушка, бережно подводя руки под его плечи. — Николай Сергеевич, очнись, что с тобой сделалось?
— Агаша, мою книжку достань, пусть Павел сохранит… — слабо прошептал Николай, и больше ни одного слова или движения не могли от него добиться девушка и другие люди, столпившиеся около тележки.
— Стоп, не снимайте его, сейчас прилетит санитарный самолет, — сказал Павел Иванович, выходя из правления. — Главврач сказала, что сейчас же высылает.
— Он что-то о книжке сказал.
— Правда, правда… он и мне говорил… А ну, Аганя, посмотри у него в карманах!
Записная книжка оказалась в кармане гимнастерки. Карман этот был расстегнут.
— Возьмите знак и поедем потихоньку встречать самолет, — сказал Павел Иванович, беря у Агани книгу.
Провожавшие тележку дети пустились бежать вперед. Хотя и многие из них были знакомы с прелестями полета — иной раз в праздники летчики прилетали катать желающих — все же появление самолета было всегда событием для малого народа.
Едва успели выложить посадочный знак на ровном ближнем сельском выгоне, как на севере послышался нарастающий шум авиационного мотора.
Легкий биплан, снижаясь, сделал круг и с выключенным мотором мягко побежал по полю.
С помощью прилетевшей медицинской сестры Николая на носилках перенесли в самолет.
— Я Лидии Николаевне все рассказал, — говорил сестре Павел Иванович, — человек он сильный, крепкий, оставил я его на озере здоровым, а привез, сами видите, каким! Был бы бой, сказал бы, что контузило…
Маленькая группа провожающих смотрела вслед рулившему по полю самолету. Вот резко взревел мотор, самолет быстро побежал и оторвался от земли. Полукруг… и машина ушла по направлению к районному центру.
— Павел, а Павел Иванович, что он, неужель умирает? — спрашивала расстроенная Агаша.
— Оставь, я-то откуда знаю… Да он крепкий, выживет. Вот мы вечером Лидии Николаевне позвоним, узнаем сводку информбюро, — натянуто отшутился озабоченный председатель колхоза.
— А что у него в книжке, может он написал, что с ним случилось?
Павел Иванович вспомнил о настойчивой заботе своего друга о записной книжке и стал перелистывать страницы, исписанные неровным и не совсем разборчивым почерком. На лице его отразилось удивление.
— Здесь о другом, — сказал он серьезно. — Ну, все!
Когда вечером жена Кизерова с помощью дочери стала ощипывать доставленных Петей с озера уток, следов убивших их дробин не оказалось.
Птицы, проявлявшие признаки жизни — их к вечеру осталось две, были на ночь заперты в кладовке. Утром они были мертвы. Эти обстоятельства прошли незамеченными. Своего мнения Павел Иванович не высказал.
НА МЕРИДИАНЕ СОКОЛИНОЙ ГОРЫ
1
На юге древний горный хребет, разделив единый континент на две части света, растворяется в песках и в ковыльных степях. Там широка привольная земля, там беспечно посвистывают рыжие суслики, а весной стрепет пляшет на бугорках любовный танец перед своей скромной подругой.
Зимой поземка тащит сухой снег, заметает овраги. Спит суслик, а стрепет с детьми ждет на юге прихода весны, чтобы вернуться домой, на милую родину, где ждут его и новая любовь и новые, прекрасные танцы.
Но сейчас август, тепло. Пахнет подсыхающими дикими травами. Высокое небо с перистыми облаками сине и предвещает хорошую погоду.
Грейдерная дорога проложена к северо-востоку от одной из молодых (ей от роду лет десять) железных дорог. Укатанный путь много десятков километров тянет свое серое полотно по степи. Кончается этот путь среди одноэтажных домов.
Поселок уже начинает закрываться зеленью. Молодые ветви поднимаются к крышам. Но зеленое племя в поселке не одиноко. Если кругом посмотреть, то окажется, что идут молоденькие деревья и к югу и к северу широкими полосами.
Много полос и не таких широких. Они чередуются так правильно, встречаются под такими, явно заданными углами, что совсем не нужно обладать большой проницательностью для простого заключения: это дело человеческих рук!
Когда-то историки, пленники навязчивой мысли об извечном разделении мира, говорили, что этими местами, к югу от горного хребта, «азиатские степи проникают в Европу».
Что ж, пусть проникают! Дело в том, что в этих местах никогда не бывало лесов. Теперь же здесь много деревьев, насаженных очень недавно. Они прикрывают посевы от сухого, азиатского ветра.