— Готово, машина заведена!
Степаненко положил чемодан под стол к неподвижным ногам Федора Александровича и толкнул Толю к двери.
За дверью стоял один из шести. На лестнице к ним присоединился третий. Четвертый спускался сверху. Они очень медленно шли вниз. В швейцарской стояли еще двое. Двигаясь не спеша, они вышли на улицу.
— Все удачно, идти не вместе.
Степаненко сказал все это безразличным голосом и пошел по тротуару влево. За ним растянулись шесть убийц. Убежище было недалеко.
3
Нелегко заставить уйти из жизни человека, который еще должен что-то сделать!
Мы имеем основания думать, что технический служитель Федора Александровича очнулся сразу после ухода убийц или даже раньше. Может быть, ему помог удар, нанесенный Заклинкиным? «Убитый» зашевелил головой и поднялся на руках. Но ног он не ощущал. Подползая к столу, он старался увидеть, где Федор Александрович. Уцепившись за кресло, он подтягивался к нему.
Когда его глаза поднялись над столом, он увидел седую голову, под которой расплывалось красное пятно. Вероятно он думал сейчас только об одном: убили, убили, убили…
Он все поднимался, хотя ему очень мешали тяжелые ноги, и тянулся к стоящему на столе телефону. Он долго тянулся, обрывался, наконец, достал до шнура, натянул, повалил аппарат, но трубка была у него в руке. Он держал ее перед лицом, а говорить не мог! Раздробленная челюсть висела и в горле было что-то, что мешало ему говорить. Говорить ему было нечем.
4
Дежурная телефонистка на зажегшийся сигнал номера кабинета директора института ответила: «Слушаю». Так она всегда отвечала. Но в наушниках молчало.
— Я слушаю, Федор Александрович! — ответа не было. В наушниках что-то клокотало. Шумит в ушах. Это бывает от напряжения слуха. Но сигнал продолжал гореть.
— Я слушаю. Институт слушает.
На этот раз в наушниках ясно отдался стук упавшей трубки. Огонек сигнала по-прежнему смотрел на нее. Она стала звонить в соседние комнаты Старого Корпуса, но ей никто не отвечал. Наконец, ей ответил швейцар:
— У Федора Александровича никого нет. Были люди, но ушли. Он, наверное, вышел, а Степан Семенович убирает, стронул трубку.
Это успокоило телефонистку. Раз Степан Семенович там, все спокойно и понятно. Бывают случаи с трубками аппаратов.
5
Тяжелая мертвая нижняя часть тела тянет вниз человека, осужденного на молчание. Руки слабеют и выпускают телефонную трубку. Он ползет вниз и падает головой на чемоданчик, лежащий под столом Он видит ноги Федора Александровича. Он не чувствует боли. Голова омертвела. Ноги тоже мертвые.
Под ухом тикает. Тиканье слышно из чемоданчика. Степан Семенович знает здесь все наизусть. Это не их с Федором Александровичем чемоданчик. Степан Семенович знает, что может значить такое тиканье. Они очень много знают, эти старые технические служители, хотя это «простые» люди.
Степан Семенович ловит чемоданчик за ручку, и извиваясь ползет к двери. Он опирается о пол одной рукой и локтем другой. Он подползает к двери. Эта дверь, к счастью ползущего, открывается в коридор. И он уже в коридоре. Ему кажется, что чемоданчик тикает вес громче, громче.
Он ползет и ползет к длинной лестнице, спускающейся в актовый зал, а чемоданчик тикает зло и пронзительно. Вот начинает тикать пол. С треском тикают стены, потолок. Тикает в голове, руках. Только не тикают мертвые ноги. «Врешь», — говорит человек, но вместо своего голоса он слышит «Тик-тик-тик». Это он тикает сам, всем телом. «Врешь», — говорит он и тикает. Он уже видит верхнюю ступеньку лестницы. Оттуда ему навстречу яростно грохочет тикающая пустота актового зала.
«Врешь! — кричит он. — Врешь! Я тебя перетикаю». И он тикает, он извивается, волочит мертвое ниже груди тело, ударяется о пол тем, что было лицом Степана Семеновича. Но нет больше Степана Семеновича! С громом тикает кругом весь мир. «Врешь!», — кричит богатырь, стоя наверху лестницы. «Я тебя перетикаю!» И он с размаху бросает завывающий чемодан в черную пропасть.
Искалеченный мертвец, лежа на верхней ступеньке лестницы, вытягивает руку и разжимает пальцы. Чемоданчик встает боком, наклоняется и подпрыгивает по лестнице, на которой еще нет ковра. Безжизненное тело вытягивается, перевешивает, сползает вниз на четыре ступени и обвисает.
От стола в кабинете до лестницы тянутся непрерывной цепью багровые знаки…
Так побеждается смерть.
Очень тихо. Но тиканья часового механизма в чемоданчике больше никто не слышит.