Выбрать главу

Но это другая история. Сейчас речь идет об ином.

2

Красноставская энергетическая станция особого назначения по старорусскому обычаю получила свое название от крохотной речки — ручья, около которой была поставлена палатка первых изыскателей.

Воздвигая длинные и широкие рабочие помещения, строители по предложению Степанова поступили просто и экономно. Пользуясь отсутствием грунтовых вод, они отрывали в земле глубокие котлованы и перекрывали их гнутыми стальными балками. По балкам легло листовое рифленое железо. А сверху длинные, широкие, плоские спины покрывались бетоном. Вся отрытая земля была возвращена на своды и укреплена посадкой трав. Остроумное решение Михаила Андреевича было по заслугам оценено скупым на похвалы Федором Александровичем, сказавшим тогда:

— Вот, изволите видеть! Именно то, что нам нужно! И почти в два раза дешевле, чем то, что строители нам предлагали сначала.

Степанов только что прибыл. Путь по воздуху от Соколиной Горы занимал два часа. Сразу же он прошел в демонстрационный зал. Докладывал начальник демонстраций:

— Вчера ночью, Михаил Андреевич, мы опять наблюдали излучения, имеющие все тот же характер освобождения атомной энергии! Лоцируя Луну, мы, как и в ряде случаев прежде, опять уловили отправляющийся от ее поверхности в направлении к Земле кратковременный источник излучений не светового характера. Вот он!

Степанов взял из рук начальника демонстраций негативы. На черном фоне ясно были видны резкие белые полосы. Они образовывали правильные, параллельные линии.

На последней пластинке линий не было. На ней были белые, слегка расплывшиеся пятна.

— Ого! — сказал Степанов. — Это что же? Прямо?

— В том-то и дело! Так получилось, — ответил начальник демонстраций.

— А вы уже просматривали с предельным увеличением? — спросил Михаил Андреевич.

— Нет еще, ждали вас.

— Вы взяли полную серию?

— Да, и очень удачно!

— Ну, давайте смотреть!

Помещения Красноставской станции прекрасно отвечали своему назначению. Благодаря их углублению было обеспечено постоянство температуры, полное отсутствие пыли, необходимая сухость воздуха и отсутствие вибраций. Все это очень важно для тонких и чутких машин и приборов.

Демонстрационный зал имел в ширину сорок метров. Длину его трудно определить на взгляд; почти на всю ширину и на двадцатиметровую высоту он был пересечен блестящим экраном — прекрасным творением из белой, прочной, идеально гладкой пластмассы. В распоряжении исследователей было полотно площадью в семьсот квадратных метров, позволявшее демонстрировать целиком весь снимок с увеличением во много тысяч раз.

По полу и экрану проложены в несколько рядов рельсы. В тридцати или сорока метрах от экрана рельсы уходят под операционную камеру — кубическое здание с плоской крышей, одиноко стоящее в помещении. В большом зале демонстраций оно кажется маленьким, хотя ребро этого куба равно семи метрам На стене, обращенной к экрану, находятся четыре обода круглых отверстий, напоминающих корабельные иллюминаторы

Начальник демонстраций поднялся по пяти ступеням в операционную камеру. Степанов и работники Красноставской разместились на длинной скамье, укрепленной на первой ступени демонстрационной камеры. Оператор для предупреждения дважды мигнул освещением зала и потушил свет. Настала полная темнота, понятная только тому, кто побывал глубоко под землей, в шахтах или в пещерах: мрак абсолютный, густой, вязкий, крепкий.

Сначала оператор дал яркое пятно на экран и покатил по рельсам операционную камеру вперед, потом двинул назад, остановился и, как художник своего дела, сразу бросил на экран, в фокус, ярко окрашенный позитив, снятый на пленку.

Негатив методом лабораторного увеличения, уже извлек из областей, не доступных глазу, отпечатки живой энергии. Он показал их тончайшими, едва видными линиями. Но теперь, на вырванном из темноты экране, заструились полосы толщиной в руку. Оператор вел демонстрацию с быстротой наблюдения. На экране были живые красные молнии. Ясно была видна кипящая сила их стремительного движения.

Края толстых красных полос вспухали и опадали. Отдельные места покрывались зубцами с трепещущей бахромой. Вырывались какие-то подобия почек и ветвей. Они, казалось, хотели оторваться от материнской молнии, метались, искрились, сверкали, рвались в пространство и вновь прилипали к источнику.

Между широкими красными полосами появлялись точки и черточки. Окраска позитива дала им желтый цвет. Они бессильно нападали на красные живые молнии, отскакивали от них, исчезали и опять появлялись настойчивыми золотыми роями.