Выбрать главу

Вибрация небесной пушки все увеличивалась. Камни на экране начали метаться. Казалось, что Луна тряслась и что крупная зыбь поднялась на Море Спокойствия.

Находившиеся около пушки испытывали ощущение дальнего звона тысяч колоколов. Раздирающий звук ввинчивался в кости и проникал в уши, преодолевая защиту. Люди невольно широко открыли рты. Волосы сами встали дыбом и в них, с треском, проскакивали искры. Токи пронизывали тела и одежда сделалась твердой.

Но каждый испытывал прилив небывалой силы. Они, взъерошенные, летели вверх! Туда, к этим недоступным скалам, не знающим человека. А от них — вниз, раскрыв хищный клюв и растопырив кривые, коршунячьи когти, вниз — на добычу! На свежую добычу. Впиться в тело, только что бывшее живым, и насладиться властью! Ликовать и насладиться, ведь труп врага всегда так хорошо, так сладко пахнет!

Теперь вибрация пушки была настолько частой, что на экране был виден только дрожащий, неразличимый туман.

Хотя никто не мог его слышать, но Хаггер кричал:

— Все, все! Всех, всех! — В его руках была коса и он, косец смерти, косил и косил! Сто тысяч голов в секунду. Нет, ошибки быть не могло. Ведь мощность потока «М» была увеличена во много раз.

Шла уже третья минута. Четвертая! Кто-то упал, не выдержав напряжения. Никто этого не заметил…

В конце пятой минуты вибрация небесной пушки прекратилась. И колокола умолкли. Сами собой! Нападение было окончено. Атака захлебнулась.

Но хищники, сидевшие возле пушки, не могли этого понять. Тишина, наступившая здесь, пришла для машин вне воли их владельцев, так как у этих людей уже не было ни воли, ни жизни. На экране ходили высокие волны. Море Спокойствия стало Морем Бури, но они не могли этого увидеть.

Потом пришла смерть и для материи. Сначала стали сжиматься металлы. Твердые вещества уплотнялись, как газ под давлением. Разрываясь на тысячи частей, небесная пушка разваливалась тяжелыми кусками. Уменьшался, рассыпался, исчезал стальной каркас — опора каменного черепа.

Куски пушки, упавшие во дворе замка, делались все меньше и меньше, все тяжелее и тяжелее. Они уже продавливали камень и погружались в него, как в трясину. За умирающим металлом пришла очередь камня. Череп подземного завода прорезали трещины. Не удерживаемые стальным каркасом, каменные кости стали падать в хаос иссыхающего металла. Потом произошел стремительный обвал. А материя продолжала уменьшаться в объеме. Пустой возвышенности, на которой стоял старый Рейнский замок, больше не было. И по земле к Рейну побежала глубокая расщелина.

2

Мы живем в такую эпоху, когда действие и образы опережают слова. Подумайте, ведь стрела — это кусок оперенного дерева с железным острием — оружие давно прошедших лет и детская игрушка нашего времени. Но от слова стрела произошло современное понятие — выстрел. И вот мы называем выстрелом выбрасывание многотонного снаряда из двадцатиметрового ствола орудия силой сложнейших взрывчатых веществ, потрясающей тридцать тысяч тонн стального боевого корабля!

Мы называем птицей летчика, опережающего звук на своем самолете. Но ведь между ним и медленной птицей меньше сходства, чем между автомобилем и телегой.

Архимед просил дать ему точку опоры, обещая поднять Землю. Какой красноречивый образ нашел древний математик и механик для теоретически беспредельной силы рычага! Но как он ощущал это произведение силы на плечо, как осознавал момент космического усилия, выбивавшего из орбиты планету? Какими словами?

На заре современной науки средневековые алхимики писали на титульных листах своих книг: «de omnire scibili et quibusdam alliis.»

Что значило: «о всем, доступном познанию, и о некоторых других вещах». Алхимики называли соединение элементов брачным союзом, внося скромный образ быта в практику своих лабораторий. Они присутствовали при «браке Меркурия и Луны», как называлась ими ртутная амальгама серебра. Алхимики искали образы в древней мифологии греков, награждали металлы и минералы именами планет и богов, порой только пряча свою слабость под набором искаженных латинских слов.

Мы же научились иначе изображать жизнь материи и энергии. Передо мной довольно распространенная научная книга. Ее страницы заполнены рядами цифр и букв, латинских и греческих. Как много выражают эти цифры и буквы с помощью знаков математических действий! Здесь даны не только объяснения работы, здесь решены задачи управления материей и энергией. И каждый знак больше, чем слово, он — понятие!